Магия убийства - Лариса Соболева

В запущенной части лесопарка фары рассекли темноту, нырнули, и свет их выхватил из темноты тропинку, терявшуюся среди деревьев и кустов.

— Сюда! Сюда! — закричал паренек, кинувшись к автомобилю и призывно замахав руками.

В автомобиле услышали или увидели его — затормозили. Пока юноша бежал к машине, оттуда вышел молодой мужчина лет тридцати, за ним субтильная девушка, потом еще три человека. Бежавший к ним юноша вдруг остановился, словно одумался, опасливо и запоздало спросил:

— Вы кто?

— Прокуратура, — сказал молодой мужчина.

Он мог бы ничего не говорить, на нем было написано крупным шрифтом: гражданин начальник. В понимании юноши только начальники имеют столь невыразительную внешность и одеваются в стандартные костюмы, чтобы их не перепутали с другими людьми. Однако вид остальной прибывшей компании не внушал ему доверия, и паренек потребовал:

— Документы покажите.

— Думаешь, твой труп, кроме нас, еще кому-то нужен? — с ухмылкой спросил «гражданин начальник», протягивая ему удостоверение в свете фар. — Меня зовут Платон Сергеевич Холод.

Хорошенькая девушка, приехавшая с ним, застенчиво протянула удостоверение, но юноша уже поверил им, махнул рукой:

— Идите за мной, на машине не проедете.

Зона лесопарка не такая уж и большая, но дебри здесь встречаются дремучие, именно по таким дебрям, да еще в темноте, освещаемой единственным фонариком, шла группа за пареньком лет семнадцати. Он волновался, оттого торопился, спотыкаясь почти на каждом шагу, и скороговоркой сообщал, изредка оборачиваясь назад:

— Мы на него случайно набрели, а вокруг никого. Не выходной день, поэтому пусто кругом. Нашли его, когда еще светло было…

— Что ж ты сразу не позвонил? — спросил кто-то из прибывших.

— Я звонил, — заверил юноша. — Трубку не брали. А когда дозвонился, мне не поверили, думали, мы хулиганим… Пришлось еще раз звонить… тоже в справочную, чтоб дали номер прокуратуры…

— От такого стола нас оторвал, — вздохнул еще один.

— А нам что, караулить этот труп до утра, пока вы наедитесь? — возмутился юноша.

— Долго еще? — поинтересовалась девушка и вздрогнула от крика, который раздался неподалеку:

— Мы здесь!

Кричал еще один юноша, к нему жалась девчушка в светлой футболке и джинсах. Группа подошла, окружила труп.

— Посвети, Валдис, — попросил Платон Холод молодого и высокого, накачанного, как футбольный мяч, парня, который держал фонарик.

Луч взметнулся и замер на плечах и шее убитого, голова его была запрокинута назад. Убитым оказался здоровенный мужик, про таких в народе говорят: лось — значит, очень крупный. Он полулежал между двумя деревьями, будто застрял в слишком узком для него проеме. В сущности, и застрял. Очевидно, когда он был жив, то стоял как раз возле этих деревьев, после убийства он не упал, а осел и попал между стволами, которые держали его в полулежачем положении.

Валдис сделал пару шагов к нему, поднял выше фонарик, чтобы рассмотреть лицо трупа, устремленное носом вверх, с широко распахнутыми глазами, будто там — в вышине — покойник оставил свою неосуществленную мечту, к ней и обратил последний взор. Опершись о ствол рукой, Платон Холод тоже заглянул в лицо трупа, но в отличие от Валдиса не увидел в нем романтика, способного мечтать о возвышенном. Убитый показался ему человеком ограниченным, хотя сейчас он, разумеется, не сказал ни слова и уже никогда не скажет.

— Где такие препоганые рожи делают? — произнес Холод.

— Не в пробирке выращивают, — ответил Валдис, повернув козырек кепки назад. — А отшлифовывают на зоне.

— На зоне? — поднял на него глаза Платон. — Это бандит?

— Не просто бандит, а последняя сволочь.

— А что, бывают первые, вторые и третьи сволочи? — пошутил высокомерно Платон.

— У первых и вторых сволочей совесть чуть-чуть теплится, — объяснил Валдис, не обратив внимания на его тон. — А у последних сволочей в душе пусто, как в заброшенной цистерне. Это Канарейка или Кенар. Подонок и мразь. В зону ходил с младенческих лет. Теперь больше не будет туда ходить. По нашим скромным подсчетам, он киллер.

— А по нескромным? — поинтересовался Платон.

Он ведь был человек новый в прокуратуре, как и обомлевшая у куста напротив трупа Ника. После института отправили мальчика Платошу в район работать рядовым следаком, а там скука деревенская, опять же папа с мамой затосковали по сыночку. Великовозрастного отпрыска стараниями родителей перебросили в город.

— По нескромным подсчетам, он руководит синдикатом убийц уже несколько лет, — ответил Валдис. — Все крупные убийства совершались под его командованием.

— Что-то больно нежно его зовут — Канарейка.

— Производное от Канарина. — Валдис медленно провел лучом фонарика по плечам и рукам убитого. — Ух ты, какая гайка! Граммов на десять потянет. Убить — убили, а гайку оставили? Не по-хозяйски.

Правая рука убитого, согнутая в локте, находилась на уровне плеча, зажатая между телом и стволом дерева. На безымянном пальце Канарейки сверкал золотой перстень с камнями, действительно напоминавший гайку, ибо был слишком большим и толстым.

— Эти обрубки должны уголь ворочать, а не золотые гайки носить, — ворчал Валдис, ведя лучом по фигуре Канарина. — Или лес валить. Желательно где-нибудь в тайге и подальше от жилых центров, чтобы народу не мешать… У-у-у…

Протяжное «у» означало, что даже Валдис слегка растерялся, увидев также обилие крови на Канарине. А кровищи действительно было море. Вся нижняя часть тела залита так, что самой раны не видно — одни сгустки. Валдис и Платон наклонились к животу убитого, пытаясь определить, чем же из него выпустили кровь.

— Очередью прошили, — наконец сказал Валдис.

— Из автомата? — уточнил Платон Холод.

— Похоже, — неуверенно пожал плечами Валдис и шепнул: — Эксперт и криминалист тебе точно скажут, чем его шили, а ты командуй.

— И как мы тут будем?.. — в ответ зашептал неопытный Холод. — Света нет…

— А вот так и будем: с фонариком и до утра. Я позвоню, чтоб привезли еще пару фонарей. Начинай, говорю.

— Прошу вас… — Холод повернулся к остальным.

Обратился он к эксперту, а Ника в ужасе попятилась. Сегодня она — такой же новичок в прокуратуре, как и Холод, — накрыла поляну, отмечая свое вступление в должность следователя после учебы в университете и после практики. С этой «поляны», а точнее, из-за стола, они и рванули на убийство, Ника увязалась за мужчинами, требуя себе дела. До этого она значилась на побегушках, к серьезным делам ее близко не подпускали. Ника пятилась, но, как только ее спина коснулась ствола дерева, она вдруг решительно приблизилась к трупу, будто дерево и подтолкнуло ее. Вторым подошел к трупу, напевая известный шлягер, эксперт — человек средних лет. Он натянул латексные перчатки, поиграл в воздухе длинными пальцами, словно перед ответственной операцией, и сказал: