Снежная жаба - Анна Ольховская

— Я не знаю! Не знаю! Я делаю все, что вы говорите, я подмешиваю Каю в пищу те препараты, которые вы мне даете, я тщательно слежу за своим здоровьем, доктор Краух гарантирует, что мой организм идеален для зачатия и вынашивания здорового ребенка! — Точеные черты лица, совершенством которых природа могла бы заслуженно гордиться (если бы только она, природа, была в данном случае главным скульптором), безобразно исказились, молочно‑белая кожа пошла пятнами, и владелица всей этой красоты мгновенно превратилась из надменной холодной красавицы в рыночную торговку. — Прежде чем предъявлять претензии мне, Грета, вам стоило бы поинтересоваться здоровьем вашего сына!

— Брунгильда, что за тон? — Статная женщина средних лет, осанкой и выражением лица напоминавшая приснопамятную «железную леди», надменно приподняла бровь. Левую. — Не забывайся, милочка! Ты разговариваешь не просто со свекровью, но с Президентом Восточного подразделения «Аненербе». И твоя неспособность зачать ребенка ставит под угрозу результат многолетнего труда нашей организации. Ты прекрасно осведомлена, каких трудов стоило нашим предшественникам сохранить ядро «Аненербе» после победы восточных варваров и их англосаксонских приспешников! И скольким пришлось пожертвовать ради иллюзии полного уничтожения исследовательского центра великой нордической расы! Смерть наших основателей, наших духовных отцов, Генриха Гиммлера и Вольфрама Зиверса, не должна была стать бессмысленной, мы обязаны были поднять упавшее знамя ариев и понести его дальше! — Поначалу холодные, блекло‑голубые глаза женщины постепенно разгорались, и к середине лопавшейся от пафоса речи они уже пылали фанатичным огнем. — И мы подняли! И понесли! И пошли ради этого на немыслимые жертвы, добровольно уйдя фактически под землю! Потому что пещеры в горах, пусть и максимально обустроенные для комфортного существования, все равно остаются норами, куда не попадает солнечный свет. Но зато и не мешает никто, и наши ученые могут спокойно трудиться над возрождением великой расы. В венах которой будет течь чистейшая, без малейших примесей, кровь сверхлюдей, гиперборейцев, ариев, владевших когда‑то всем северным континентом и обладавших невиданным могуществом! Но потом пришли человекозвери с юга, из Гондваны, и арии не удержались от скрещивания с ними. И постепенно утратили свою сущность, превратившись в обычных людей! И наш институт, «Аненербе», был создан много лет назад именно с целью возрождения былой мощи, воссоздания чистоты расы. И наши ученые были флагманами науки того времени, многие открытия в области медицины принадлежат им! А все потому, что они не были перегружены так называемыми моральными устоями и спокойно использовали для экспериментов всех этих недочеловеков, благо концлагеря бесперебойно поставляли подопытных животных. А после краха Третьего рейха «Аненербе» пришлось возрождаться из руин, и было потеряно несколько драгоценнейших лет на обустройство и подбор кадров. Центром возрождения стала твоя родина, Брунгильда, Альпы. Там был найден целый каскад сообщающихся пещер, причем можно было добираться до места, практически не привлекая к себе внимания. И снабжение наладить было гораздо проще, все‑таки цивилизованная Европа. Там родилась и я. Первое поколение, так сказать, генетически очищенных людей. Но степень принадлежности к нордической расе у нашего поколения была еще недостаточно высока, и ученые продолжили исследования. И я с детских лет гордилась тем, что принадлежу к числу избранных, тех, кому предстоит возродить величие ариев! Поэтому с радостью соглашалась на любые эксперименты, принимала все новые разработанные для очистки генов препараты, училась, развивала интеллект, получила два высших образования — в области биологии и в области психологии. Наши ученые параллельно с развитием генетики не оставили исследования и по части современных технологий, и теперь у нас есть оружие и приборы, которые тем, наверху, даже и не снились!

— А я вот не понимаю, почему тогда мы все до сих пор живем в этих норах! — топнула ногой Брунгильда. — Мы давно уже могли уничтожить большую часть населения планеты, очистив для себя жизненное пространство!

— Да ты, я вижу, принадлежишь к радикальному крылу нашей организации! — усмехнулась Грета. — В которой состоят, как ты заметила, только такие молодые и глупые арии, как ты.

— Не глупые, а смелые!

— Именно глупые. Потому что не способны просчитывать свои действия хотя бы на два шага вперед. Да, мы могли бы уничтожить большое количество людей, а остальных — зомбировать с помощью нашей аппаратуры, превратив в послушных рабов.

— Так что же нам мешает?

— В данный конкретный момент — ты.

— Я?!

— Да, ты. Ты уже два года замужем за моим сыном и никак не можешь родить ребенка! Первого чистокровнейшего ария! Обладающего ментальной силой своего отца! Основателя и надежду нашей расы! Ведь только для этого тебя привезли сюда, а вовсе не за твои красивые серебряные глаза. Хотя именно эти глаза и стали причиной выбора тебя в качестве жены моего сына. Потому что больше ни у кого таких нет, а именно такое серебро описано в древних рунах, рассказывающих об ариях.

— Я все еще не понимаю, какое отношение это имеет к невозможности перейти к радикальной зачистке планеты!

— Да потому что нас мало! — Женщина раздраженно прихлопнула ладонями по подлокотникам кресла, в котором сидела. — Катастрофически мало! Генетически очищенные арии рождались очень редко, много было бракованного материала, который сразу же уничтожался. Там, в Альпах, у вас совсем плохи дела, я знаю. Ведь именно по этой причине больше тридцати лет назад, когда мне было пятнадцать, мой отец, один из лучших генетиков «Аненербе», решил основать еще одно подразделение, но там, где имеется мощнейший источник природной энергии. В свое время экспедиции института исследовали много таких мест, и самое сильное находится на Тибете. Но оно практически недоступно, а о том, чтобы основать там научный центр и поселение, и речи быть не могло. Поэтому было выбрано это место, в горах Урала. Тоже не рай, скажем прямо. Особенно по сравнению с обжитыми Альпами! Ты не представляешь, с какими трудностями нам пришлось столкнуться, когда мы приехали сюда! И сколько средств ушло на обустройство! Но зато мы сразу, с первых дней, проведенных на каменном полу холодных пещер, ощутили на себе действие энергии Земли. И мой отец уже через год смог вернуться к продолжению исследований, а еще через два здесь начали появляться дети. И каждый из них выгодно отличался от рожденных в Альпах. Они были сильнее, выносливее, и самое главное — внешне все больше и больше приближались к идеалу. Да и процент брака значительно снизился, утилизировали лишь где‑то около трети младенцев. А потом мой отец заболел. Ему было всегда трудно жить под землей, его астма прогрессировала. И когда он почувствовал, что конец совсем близок, он решился на эксперимент, над которым без отдыха работал последние три года. И который во время проведения опытов давал максимальный процент брака, но в случае успеха сулил серьезный прорыв, можно сказать — революцию в исследованиях. Отец учел все прошлые ошибки, доработал методику и был готов к появлению на свет стопроцентного ария. Но доверить честь стать матерью этого ребенка он мог только своей дочери. Хотя определенный риск, причем весьма серьезный, оставался — методика была совсем новая. И имелась угроза для жизни беременной, поскольку воздействие на плод должно было проводиться на протяжении всего срока. Сегодня я могу признать, что согласие на эксперимент далось мне с огромным трудом, потому что я в тот момент была влюблена. И любима. — На мгновение в блекло‑голубых глазах мелькнула боль. — И надеялась родить ребенка естественным путем, от любимого человека, тем более что он тоже был из первого поколения генетически очищенных людей, и наш малыш вполне соответствовал бы целям и задачам «Аненербе». Но отец смог убедить меня, что личное в нашем деле — только помеха. И мое предназначение — служить великому делу возрождения ариев, ради которого моя мать отдала когда‑то жизнь, произведя на свет меня. В общем, я согласилась… И поверь мне, Брунгильда, это были самые трудные и ужасные девять месяцев моей жизни. Я думала, что не выдержу. Но я смогла! И на свет появился Кай. Когда мой отец увидел серебряные глаза внука, он понял — получилось! Он все‑таки сделал это! И спустя тысячи лет на свет появился настоящий, истинный, генетически чистый арий! Отец тогда еще не знал, что Кай наделен не только внешностью предков, но и их ментальной мощью, хотя пульсирующие зрачки ребенка несколько озадачили его. Но он прожил всего месяц после рождения внука, а потом очередной приступ астмы унес его в могилу. А вместе с ним туда ушел и секрет его методики, потому что, судя по всему, отец основные, ключевые моменты держал в голове. Во всяком случае, точное следование его записям больше не приводило к повторению результата, Кай остается единственным в своем роде. И мы снова, уже в стотысячный раз, пожалели о том, что один из лучших умов «Аненербе», гений медицины доктор Менгеле, так бездарно погиб где‑то в Латинской Америке! Утонул! Абсурд — спастись из лап варваров, чтобы банально утонуть в реке! И у нас осталась одна надежда — на детей Кая. Правда, мы надеялись, что Кай станет поставлять нам свой генетический материал, когда повзрослеет, но увы, — женщина криво усмехнулась, — мой сын категорически отказался участвовать в экспериментах. Он всегда довольно прохладно относился к моей работе в области генетики, а отбраковка неудачного материала его коробит. «Ты будешь усыплять моих детей как больных котят?!» Моих детей! — возмущенно воскликнула Грета. — Как можно считать результат экспериментов настоящим ребенком! Хотя мой сын всегда был и остается довольно странным, но это вполне объяснимо, если учесть его способности. Мысли он, конечно, не читает, но настроение, чувства, намерения, энергетику всего живого он ощущает и передавать свою волю, гипнотизировать, подчинять умеет. И обмануть его практически невозможно, хотя иногда получается.