Заговор Европы - Василий Галин

Вздох облегчения, вызванный окончанием Первой мировой войны, прокатился по всем странам мира. Победители призывали к строительству нового демократического мира, во имя всеобщего блага и процветания. И только двум странам дорога в этот новый мир была закрыта, странам, понесшим в войне наибольшие потери — Германии и России. Они фактически оказались отверженными. Перед «мировым сообществом» Германия несла ответственность за развязывание мировой войны, Советская Россия — за большевистскую революцию.

У изгоев еще не зарубцевались взаимные обиды и раны. Еще тлел в сердцах Брестский мир и коммунистическая революция в Германии… но жизнь берет свое, а общая беда сближает. Оставались сильны и традиции, так в 1913 г. 47 % всего русского импорта и почти 30 % экспорта давала Германия2. И уже к концу 1921 г. из 950 паровозов, закупленных советским правительством за границей, 200 поставила Швеция, а 750 — Германия. В мае 1921 г. было создано первое Русско-Германское общество — «Дерутра». В январе 1922 г. немецкий банк «Эльберфельд» предложил России заем в 200 млн. золотых марок для закупки в Германии машин и локомотивов. В том же январе Ленин предложил «Дойче банк»

нефтяные концессии в Грозном и Баку3. В марте фирме Круппа были переданы в концессию 50 тысяч десятин в Донской губернии сроком на 24 года «для ведения рационального сельского хозяйства»[1].

Рапалло

Ленин еще не оставлял надежд на прорыв международной изоляции, особенно он рассчитывал на конференцию в Генуе. Она должна была стать первой официальной встречей Советской России с «мировым сообществом». К этому времени (к 1922 г.) лидер большевиков уже сформулировал свою концепцию мирного сосуществования государств с разным политическим строем: «Оставаясь на точке зрения принципов коммунизма, Российская делегация признает, что в нынешнюю историческую эпоху, делающую возможным параллельное существование старого и нарождающегося нового социального строя, экономическое сотрудничество между государствами, представляющими эти две системы собственности, является повелительно необходимым для всеобщего экономического восстановления»4. Но Запад и в первую очередь Лондон и Париж не откликнулись на призыв Москвы. Генуя для России грозила стать тем же, чем стал Версаль для Германии. Позиция «мирового сообщества» не вызывала сомнений.

И, не дожидаясь окончания конференции, Советская Россия и Германия заключили в Рапалло тайный договор. Подписание договора, по словам О. Ференбаха, «в глазах представителей Запада выглядело, как создание союза изгоев»5. «Слово «Рапалло» потрясло на второй день пасхи 1922 года Европу, словно удар молнии»… — отмечал С. Хаффнер, этот договор был «событием века, подземным толчком, изменив-

шим весь международный политический ландшафт»6. По Рапалльскому договору обе страны, отказывались от всех претензий военного времени и предоставляли друг другу режим наибольшего благоприятствования в торгово-экономических отношениях[2]. С германской стороны рапалльский договор подписал министр иностранных дел В. Ратенау[3].

В основании политики Рапалло, по мнению Г. фон Дирксена[4]лежали чувства, распространенные как в Германии, так и в России и сводившиеся к тому, что «обе страны постигла одна судьба: и та и другая потерпели поражение в войне, и союзные державы обращались с ними как с отверженными…». Одновременно Г. фон Дирксен отмечал, что Германия вместе с тем была весьма прохладна к русским делам; к восточноевропейским народам у Германии не было ни симпатии ни взаимопонимания, Запад был намного более понятным по языку и по традициям, и по образу мышления7.

Тем не менее, хоть и не слишком интенсивно, но сотрудничество все же развивалось. Примером может являться авиационная промышленность8. Большевики едва укрепившись у власти стали искать возможность создания отечественной авиации. На эти цели Ленин выделил 35 млн. золотых рублей. Советские закупочные агенты не смогли договориться с Францией, Великобританией и США. Оставалась Германия, через и 6 месяцев после подписания Рапалльского договора 400 немецких инженеров и техников прибыли в Фили (под Москвой) для постройки авиационного завода по проекту Г. Юнкерса. На этом заводе было построено 300 самолетов[5]. Конкуренция заставила зашевелиться даже врагов СССР. В 1922–1923 гг. Париж продал Советскому Союзу около 60 самолетов. Французское военное министерство сообщало своему МИДу, что положительно относится к таким поставкам, так как необходимо «противостоять влиянию германской авиапромышленности в этой стране»9. Всего после Рапалльского договора в Россию прибыло более 2000 немецких инженеров и техников.

Во время рурского кризиса 1923 г. Москва демонстративно поддержала Берлин, в официальной ноте говорилось: «Российское правительство, выражая глубокое сочувствие русских трудящихся масс германскому народу, с неослабным вниманием следит за ходом событий, полное веры в духовную мощь германского народа, которая даст ему возможность преодолеть препятствия, поставленные преступной волей французского и бельгийского правительств на пути его исторического развития»10. В том же году было основано русско-германское общество «Культура и техника». По сути, это был русско-германский филиал Союза германских инженеров. Почетным председателем общества стал А. Эйнштейн11.