Поцелуй - Джил Мансел

Сайно и Лидии, с любовью

— Я всего лишь хочу знать, — медленно отчеканила Катерина, — благородны ли ваши намерения по отношению к моей матери.

На улице шел снег, Катерина стояла на пороге и не впускала Ральфа в дом.

— Ах ты, маленькая прелесть, — ухмыльнулся он и взъерошил ей волосы, зная, как сильно это ее раздражает. — Интересно, чем твоя бесстыдница матушка заслужила такую дочку? Будь ты на пару лет постарше, Кэт, — клянусь, я бы увез тебя в Гретна-Грин[1].

— Ну, я бы не купилась на такую глупость. И потом, речь не обо мне, — продолжала она сурово. — Я задала вопрос и жду ответа.

— Разумеется. Благородны ли мои намерения? — Ральф нахмурился. Снежинки таяли у него в волосах и леденили шею. Было очень холодно. — Нет, — наконец ответил он. — Исключено.

Катерина пожала плечами:

— Тогда все в порядке. — Она шагнула в сторону и жестом пригласила его войти. — Мама терпеть не может благородных намерений. Кстати, она сейчас на кухне, красит волосы.

— Выйди отсюда, — проговорила Иззи сдавленным голосом, наклонившись над раковиной. — Ты слишком рано.

— А вот и нет. — Ральф ущипнул ее за обтянутую комбинезоном соблазнительную попку. — Это ты запоздала. И какой цвет ты выбрала на этот раз?

Присмотревшись внимательнее к путанице курчавых мокрых волос, он увидел, что вода в тазу вызывающего цвета индиго. Иззи обрушила на себя последнюю порцию горячей воды, забрызгав пол. Выжав волосы и обернув голову огромным розовым полотенцем, наподобие тюрбана, она выпрямилась и мокрыми губами поцеловала Ральфа в щеку, прежде чем он успел увернуться.

— Это называется «Яркая ежевика». Ты не сможешь устоять, детка.

«Перед тобой и так невозможно устоять», — хмыкнул Ральф, шагая вслед за Иззи в загроможденную гостиную — неприбранную, но очаровательную.

Хотя они собирались на вечеринку в Хэмпстед, он уже готов был передумать, невзирая на то что, по слухам, там будет известный кинопродюсер. У Иззи уйдет минимум час на сборы, вдобавок на улице холодно, как на Северном полюсе. Перспектива спокойного вечера — вдвоем у камина — становилась все более притягательной.

— Ты никуда не собираешься? — посмотрел он на Катерину с надеждой.

Та лежала на кушетке, посреди подушек, и читала книгу. Девушка даже не удосужилась взглянуть на него.

— Нет.

«Почему она не как все нормальные подростки? — подумал Ральф с раздражением. — Неужели некуда пойти в пятницу вечером?»

Крепкая дружба матери и дочери имела свои маленькие плюсы: Катерина держала Иззи в рамках, — но ее абсолютное равнодушие к светским развлечениям не имело объяснения.

Ральф всерьез сомневался, что Катерина правильно понимает смысл слова «развлечения». В семнадцать лет у нее не было парня, она не любила дискотеки и вечеринки, презирала молодежные журналы и никогда не сплетничала. В ее представлении хорошо провести время значило устроиться на кушетке и прочесть несколько глав «Анатомии» Грея. Эта воспитанная, несомненно, красивая девочка могла быть обаятельной, веселой, когда хотела. Ральф не понимал, отчего Катерина не проводит вечера с друзьями и не извлекает из своей привлекательности и ума максимум пользы.

Катерина, судя по всему, не собиралась покидать кушетку, и Ральф смирился с мыслью о том, что им придется отправиться на вечеринку.

— Буду готова через пять минут, — солгала Иззи, направляясь в спальню. Мокрое розовое полотенце развевалось у нее за спиной, точно плащ матадора.

— Мама, у тебя синие волосы. — Катерина отказывалась понимать, отчего люди вообще меняют цвет волос, не говоря уже о том, чтобы проделывать это ежемесячно, и поэтому смотрела на мать одновременно с недовольством и смирением.

— А вот и нет, — высокомерно возразила Иззи. — Это называется «Яркая ежевика». Будет потрясающе. Когда высохнет.

Иззи знала, что в жизни не так уж много удовольствий. Хроническая нехватка денег, разочарование оттого, что она безумно талантлива, но по-прежнему неизвестна, постоянная необходимость думать о том, сколько еще будет позволено прожить в этой далеко не роскошной квартирке… Но все проблемы кажутся незначительными, когда ты в постели с красивым мужчиной, гладишь его восхитительное тело и понимаешь, что рано вставать не придется. Это настоящий дар небес.

— Физический контакт, — промурлыкала Иззи, невероятно довольная собой.

— Э?..

— Три самых изысканных наслаждения, известных человеку, — улыбнулась она и придвинулась ближе, — это секс, чиханье и физический контакт. Нет, не так. Секс, физический контакт и чиханье. Прижиматься к мужчине — второе по величине удовольствие. Это куда приятнее, чем чихать.

Он ступней провел по ее ноге.

— Только если человек не забыл побрить ноги.

Иззи в знак протеста царапнула его.

— Я не забыла! Я побрила их вчера.

— Пока красила волосы? — уточнил Майк. — Только представь, по ошибке ты могла покрасить нога и побрить голову. Ничего себе.

— Как можно быть таким циничным в десять часов утра в воскресенье? — проворчала Иззи. Она поняла, что голодна, и задумалась, как отнесется Кэт к просьбе приготовить завтрак посытнее.

— У меня само собой получается.

— Это нечестно.

— Жизнь вообще, несправедлива. — Майк сел. — То, что мы с тобой видимся дважды в неделю, — тоже несправедливо. Иззи, если мы хотим нормальных отношений, то должны, наконец, собраться.

«В том-то и проблема», — подумала Иззи с улыбкой.

Только Майк мог надеяться на то, что она сумеет «собраться». Иззи считала их отношения идеальными. Каждую неделю она проводила две ночи с Майком, две с Ральфом и две — за работой. Среда предназначалась для отдыха. Разве не идеальный распорядок?

— Ты занят, я занята… — пробормотала она, прижимаясь к Майку. — И потом, ты заскучаешь. У меня такая неинтересная жизнь. Ты быстро бросишь меня, если тебе придется наблюдать, как я мою полы и убираюсь в комнатах.

«То, чем ты занимаешься, трудно назвать неинтересным, — подумал Майк. — Да и представляешь ли ты, как выглядит половая тряпка?»

— Ладно. — Майк обнял Иззи, с удовольствием вдыхая дурманящий аромат ее тела. — Сдаюсь. Я буду заниматься делами, а ты мой полы сколько вздумается — до тех пор пока не заскучаешь и не найдешь себе другого.

— У которого будет дочь, такая же болтливая, как моя Кэт? — Иззи улыбнулась. — Может быть…