В постели с Райаном - Тиджан

В первый раз я попала в кровать Райана совершенно случайно. Я лежала в постели с девушкой, с которой познакомилась двенадцатью часами ранее на пикнике. Моя семья только что переехала в Портсайд в штате Орегон из Аризоны, потому что отец получил повышение по службе. Так что на пикнике, среди новых лиц и новых имен, я чувствовала себя новичком. Портсайд был не большим городом, но и не маленьким – порядка двадцати тысяч жителей обитали в этом предместье на окраине Мерридейла.

Робби наверняка знал, сколько именно. Мой брат мог легко выдать любую статистику, потому что в нашей семье он был гением. А Уиллоу была в нашей семье творческой личностью. Она преуспевала во всем, что касалось творчества. Игра на пианино. Танцы. Рисование. А однажды она сделала шестифутового дракона из папье-маше, который получил первое место на конкурсе в нашем штате.

Поверьте мне. Это было выдающимся достижением. Ее даже показывали по телевидению на местных каналах.

Может быть, с этого все и началось. Может быть, ей стало казаться, что она должна конкурировать с Робби.

Я находила пустые пузырьки из-под слабительного в нашей с ней спальне, чувствовала в туалете запах рвоты, а несколько раз, проснувшись среди ночи, заставала ее за выполнением физических упражнений. Других девочек в семье не было – логично, что у нас была общая ванная. Мы также спали в одной комнате, пока не стали подростками, и тогда мы получили сво-бо-дуууу! (Я произношу это голосом героини «Храброго сердца», насколько мне это удается.)

Я не знаю, почему ей казалось, что она обязана соревноваться с Робби.

Никто не мог соревноваться с этим ребенком. Он был ходячим, говорящим и поглощающим пищу компьютером. Робби никогда не смог бы стать нормальным. Но мы с Уиллоу были нормальными. По крайней мере, я.

Я не была лучшей в чем-либо.

Уиллоу была популярна в Аризоне. А я нет.

Ну, точнее, я не была непопулярной. Я не входила в число выдающихся лиц в общественной иерархии, но я нравилась людям. Все меня знали. Все были милы со мной, хотя, если подумать, это могло быть из-за Уиллоу. Если кто-то приходил ко мне, он приходил и к ней. А она была из тех людей, которых нельзя было игнорировать.

То же самое с экзаменами. Я справлялась с ними. И если я получала четверки, я раздувалась от гордости. Но с Уиллоу все было не так. Она должна была получить все пятерки, а если нет – это был конец света. В нашей старой школе ходили слухи о том, что там собираются поднять средний балл аттестата с 4.0 до 4.2. Уиллоу была самым ярым сторонником этого.

Но не я. Это означало бы, что мне пришлось бы прикладывать больше усилий. Ни за что.

Может быть, в нашей семье у меня была именно такая роль. Я была недотепой.

Да. И мне это нравилось. Я была недотепой в нашей семье – или, может быть, лентяйкой. Между недотепой и лентяйкой есть разница. Кто-то может быть недотепой, но некоторые доводят это до настоящего искусства. И это описание как раз подходило мне.

Да, я была именно такой, и как раз поэтому я перепутала двери и вошла на цыпочках не в ту спальню. Я выходила, потому что мне захотелось выпить воды, а потом потерялась в поисках спальни Пич. Это было легко – дом был настоящим особняком.

Я сразу этого не осознала. В обеих спальнях было прохладно, там стояли вентиляторы и большие, удобные кровати. Эти люди были богатыми.

Постойте, не богатыми.

Они были состоятельными. Если верить моей сестре, это разные вещи.

Я встретила Райана и Пич на пикнике – точнее, я встретила Пич[1]. Я решила, что это ее прозвище, потому что у нее были вьющиеся рыжие волосы. И все лицо в веснушках. И голубые глаза. Она не выделялась из толпы. Как и я. Я никогда не выделялась из толпы, в отличие от Уиллоу. И у Райана с Пич все было в точности так же. Она не выделялась из толпы, а ее брат – выделялся.

Меня не знакомили с Райаном, но это было и не нужно. Я в любом случае заметила бы его. Он бросался в глаза. Люди замечали его, даже взрослые.

У него были золотисто-каштановые волосы, довольно длинные. Они спадали ему на лицо и казались очаровательно взъерошенными. И у него были орехового цвета глаза, квадратный подбородок и ямочка на правой щеке. У Райана было то лицо, по которому сохнут все девчонки. Даже когда он сидел за столом, было видно, какой он высокий, поджарый и широкоплечий. А по тому, как рукава рубашки обтягивали его бицепсы, было видно, что он очень мускулистый.

Он, очевидно, много тренировался.

И, судя по выражению его лица, ему было смертельно скучно.

Он сидел за столом рядом с двумя друзьями и ничего не делал. Он не разговаривал, не кричал, не махал руками. Он просто сидел, положив ноги на стоявший перед ним стул, и привлекал всеобщее внимание. Он, словно магнит, притягивал к себе людей.

Я была не из тех девчонок, которые издалека замечают парня и нацеливаются на него. Нет, нет, я была из тех, которые замечают парня, а потом столик, на котором лежат хот-доги. Уиллоу выбрала бы парня, а я выбрала бы хот-дог.

Все дело в приоритетах, верно?

Но хотя я и не разговаривала с Райаном, я угадала, что он был популярен. Такие вещи просто чувствуешь, и моя догадка подтвердилась, когда мимо него прошли две девушки. Они остановились и стали что-то шептать друг другу. Один из друзей Райана похлопал себя по ноге, приглашая девушек присесть ему на колени. Райан посмотрел на них, и они захихикали, прежде чем убежать прочь с раскрасневшимися лицами.

Уиллоу здесь не было, так что я была одна. Сидя за столом, я чувствовала себя неудачницей, глядя на остальных детей.

Все они казались мне очень красивыми и по-своему замечательными. И они легко сходились друг с другом, как мой младший брат. Он сидел за столом с двумя другими мальчиками и девочкой. Все они были поглощены своими айпадами. Я была уверена, что они говорили на своем особом языке, и если бы я подошла к ним, я не поняла бы ни слова из беседы этих одиннадцатилетних детей.

Но, повторюсь, я была недотепой в нашей семье. Я должна была уметь общаться с одиннадцатилетними, но, увы. Я бывала и прежде на мероприятиях с Робби. Я знала, как все будет происходить. Он найдет себе единомышленников и, не сомневаюсь, будет вполне счастлив.

Но опять же Робби не приходилось испытывать того, что мог бы испытывать другой одиннадцатилетний гений.

Его никогда не дразнили из-за того, что он так умен. Его почти что обожали. Люди думали, что он станет следующим Стивом Джобсом. И его одноклассники чувствовали это и уже подлизывались к нему. Конечно, может быть, время от времени попадался какой-нибудь завистник, но Робби никогда не говорил об этом. И даже если бы его начинали подначивать, сомневаюсь, что он заметил бы это.