Врата Галактики - Михаил Ахманов

Миры Беты и Гаммы Молота начали заселяться около двухсот лет назад, после того, как из этих звездных систем были изгнаны бино фаата (экспедиция коммодора Врбы, 2125 год). Обе упомянутые звезды расположены на границе Провала, отделяющего наш галактический Рукав Ориона от Рукава Персея, вследствие чего небеса обитаемых миров бедны яркими объектами. Система Гаммы Молота включает три малых и близких к светилу планетоида, землеподобный Роон, более холодный Тхар (четвертая и пятая планеты), миры ГМ-6 и ГМ-7 (небольшие, безжизненные, покрыты камнем и песком, атмосферой не обладают) и газовый гигант Кайрус (протозвезда типа Юпитера). В системе Беты Молота четыре планеты: БМ-1, БМ-2 (тип Меркурия), землеподобный Эзат и планетоид БМ-4 (тип Плутона). Астероидных поясов у данных звезд нет, но в системе Гаммы Молота имеется облако Оорта с восемью кометными роями.

«Звездный атлас», раздел «Миры Окраины»

Снаружи дом был точно таким, как прежде: двухэтажное строение белого камня под черепичной крышей, стрельчатые окна, колонны по обе стороны лестницы, а перед нею – палисадник, где росли сосны с золотистыми стволами и тхарские мхи. В зеленый месяц[1]мох, местный эндемик, выбрасывал стебли метровой вышины с мелкими цветами, похожими на крохотные ромашки, и Марк с Майей любовались на них все лето. В былые годы, лет двадцать-тридцать назад, под соснами накрывали стол и собирались всей семьей: Марк и Майя, Ксения с мужем Иваном и шестеро детей. Но ребятишки Ксюши, приемные и родные, давно выросли – самому младшему, Сергею, было уже за тридцать, а Диего, старшему, сорок шесть. Все взрослые, и у каждого – масса дел; найдется ли время навестить дом предков?.. Зато появилась Александра, Сашка, дитя долгожданное и такое шустрое, что могла она заменить четырех мальчишек и двух девчонок Ксении.

Фасадом дом выходил на авениду Мадрид, ведущую к бульвару Аламеда и таверне «Три пиастра». С задней его стороны, обращенной к саду, была пристроена веранда, где покойный отец, адмирал Сергей Вальдес, хранил всякие вещицы с Данвейта – фотографии в металлических рамах, модели замка лоона эо и боевого бейри, собранные каким-то умельцем, вымпелы Патруля и Конвоя,[2]причудливые бутыли с тинтахским вином. Разумеется, все это сгорело вместе с домом, когда дроми атаковали Тхар; собственно, сгорел весь Ибаньес и другие городки Обитаемого Пояса, а население планеты сократилось вчетверо, до сорока тысяч жителей. Но тхары были упрямым и стойким народом: подняли из пепла города, нарожали детей, и хоть молодежь по-прежнему стремилась в Звездный Флот,[3]сражавшийся с дроми, в Западном и Восточном Пределах Пояса обитало теперь не меньше полумиллиона человек.

Дом Марк отстроил таким же, как при родителях, а сосны, мхи и плодовые деревья сажал уже вместе с Майей. Закончил с домом, привел в него молодую жену и отправился на фрегат «Ваал», где и прошли семь лет его жизни в боях и походах. Вернувшись, заглянул на пустую веранду, поморщился и устроил себе там кабинет, а заодно – картинную галерею с лучшими полотнами супруги. Другие комнаты не претерпели перемен – Ксюша, сестра, помнила, какая мебель где стояла, и они с Майей все восстановили в точности. Ждали, что родители вернутся, хотели их порадовать, но не пришлось: крейсер «Урал» погиб на границе сектора лоона эо, а с ним ушли в небытие отец, мать, друг семьи Вальдесов Птурс и семьсот бойцов Звездного Флота.

Сад, конечно, выглядел теперь иначе. Здание можно возвести по старому проекту, изготовить столы и шкафы по памятным образцам, а дерево так не вырастишь, оно живое и потому неповторимо. Тридцать четыре года назад, когда Марк возвратился домой, сад был совсем молодым, не похожим на прежний. Правда, за минувшие годы яблони разрослись, и теперь глаз не улавливал отличий – помнилось только, что в дальнем углу вместо яблонь была соколятня. Первых соколов на Тхар привез отец, в подарок матери, происходившей из рода Соколовых, но с той поры пернатые охотники размножились и хоть не одичали вконец, но в человеческой заботе уже не нуждались. Марк не захотел возводить соколятню заново – птицы и так к нему прилетали, стоило лишь позвать.

Если вернуться к жилищу, то самой большой переменой в нем являлся дон Оливарес, кибернетический дворецкий. Определенного облика он не имел, если не считать кристаллов, вмонтированных в обогреватели, фризер, Сашину кроватку и входную дверь. Зато у дона Оливареса были руки, уши и глаза в каждой комнате и каждом закутке, он командовал кухней, камином, ванными и гардеробной, чистил, готовил еду и напитки, заведовал энергоснабжением и выполнял обязанности секретаря. Дорогое устройство и редкое для планет Окраины… Марк выписал его с Земли, когда родилась Александра, и дон Оливарес присматривал за малышкой, пока ей не ввели дыхательный имплант. Обычно эту несложную операцию делали юным тхарам на четвертом году жизни.

Теперь Сашке стукнуло двенадцать, и более непоседливой девицы в городе было не сыскать. Марк очень без нее скучал, без нее и без Майи. Они с женой расставались редко; он летал с Майей на Землю, Гондвану и Ваал, когда случались там ее вернисажи, она тоже его не покидала, если долг Судьи звал Марка в путь, в дальние миры Фронтира. Но в последние годы он чаще странствовал один: оставлять Сашку без материнской опеки не хотелось, брать с собой – тоже; Фронтир был неподходящим местом для детей.

Вздохнув, Марк поднялся и начал мерить веранду шагами, от портрета Ксении на западной стене до картины, изображавшей Арсенал, что висела на восточной. Сестра на портрете была совсем юной: нос в веснушках, серые глаза лукаво прищурены, светлые волосы рассыпались по плечам, на губах улыбка; должно быть, Майя ее рисовала еще до нашествия дроми. Полотно с Арсеналом относилось к последним дням восстания, когда вскрыли подземное хранилище и на поверхность хлынул поток боевых машин. Яркое фиолетовое небо, серебристые облака и, по контрасту, темные скалы Полярных Копей, черная пасть тоннеля и легионы серых механических зверей – танки-амфибии, транспорты, УБРы,[4]ракетные установки… Сила, дремавшая под землей полтора столетия, дар предков грядущим поколениям, когда наступит час беды… Каким-то образом Майя сумела это передать. Она была очень талантлива.