Ленин в 1917 году - Сергей Кремлев

ПРЕДИСЛОВИЕ — это вводная статья к какому-либо произведению. В данном случае — к издаваемой под одной обложкой документальной трилогии «Ленин в 1917 году». Актуальность ленинской темы налицо, тем более — в год 100-летия Великой Октябрьской социалистической революции. Поэтому много говорить на сей счёт не буду, а сразу перейду к некоторым предварительным пояснениям.

В документальных книгах по исторической тематике предисловие является автоматически необходимым элементом, и тем более оно необходимо для данной книги. Дело в том, что основное повествование начинается в ней сразу с возвращения Ленина в Россию из его второй и последней эмиграции весной 1917 года. Ленину в тот год исполнилось уже 47 лет. А политическая и человеческая биография Владимира Ильича интересна и насыщена напряжённой жизнью ума и духа на всём протяжении его деятельности. Не зная юного, молодого и зрелого Ленина до 1917 года, мы не поймём Ленина настолько глубоко, насколько его можно понять, прослеживая весь путь становления и развития этого гениального революционера — борца за освобождение людей от гнили капитализма.

Я говорю так со всей ответственностью, ибо в 2016 году вышла в свет моя книга «Ленин. Спаситель и создатель» объёмом более 1000 страниц, где только ссылки в конце книги — общим числом 1568 — занимали тридцать страниц. И вот там-то был дан полный портрет Ленина — от юных лет до его кончины. В капитальном томе весом чуть ли не в полтора килограмма я постарался осветить по возможности все аспекты ленинской проблематики, однако тысяча страниц плотной вёрстки — это тысяча страниц. Осилить их не так просто.

В то же время в год 100-летия и российского Февраля, и российского Октября 1917 года наиболее важно дать объективную картину именно того года — года, без преувеличений, эпохального, переломного, всемирно-исторически значимого. О Ленине нынче много лгут, и особенно много лгут о Ленине как творце Октября и основателе Советского государства. Поэтому, используя огромный материал капитального исследования, я и написал предлагаемую вниманию читателя документальную трилогию — о 1917 годе.

Для лучшего понимания тогдашней ситуации нам придётся хотя бы кратко окинуть взглядом и последние месяцы последней эмиграции Ленина. На годы этой эмиграции, пришедшиеся на Первую мировую войну, усилиями клеветников на Ленина брошен отблеск мифического «германского золота» и тень «пломбированного вагона», в котором Ленин проехал транзитом через Германию, возвращаясь на родину. Анализ ленинской переписки конца 1916 и начала 1917 года не оставляет от таких инсинуаций камня на камне.

Возможность легально вернуться в Россию из Швейцарии, где он находился с осени 1914 года, появилась у Ленина после того, как в начале 1917 года в России произошла Февральская буржуазно-демократическая революция. Царизм пал, была объявлена всеобщая амнистия, и Ленин всеми силами стремился домой, где разворачивался революционный процесс. Однако возвращаться пришлось через воюющую с Россией Германию, по договорённости с имперским германским правительством.

Относительно пресловутого вагона непосредственно в данной книге не сказано почти ничего, но не потому, что в истории с вагоном есть что-либо порочащее Ленина, а потому, что эта тема мной освещена отдельно. В книге «Ленин. Спаситель и Создатель» история переезда в «пломбированном» вагоне из Швейцарии в Россию через Германию заняла три главы с одинаковым названием: «История переезда в письмах: «Пломбированный вагон» или лондонская тюрьма?»; «История переезда в письмах: «Пломбированный вагон» или лондонская тюрьма? (Продолжение)» и «История переезда в письмах: «Пломбированный вагон» или лондонская тюрьма? (Окончание)». А спустя год теме «вагона» я посвятил книгу «Возвращение Ленина в Россию: «Пломбированный вагон» или лондонская тюрьма?», включающую в себя материалы трёх глав большой книги и новые материалы.

Убеждён, что для любого, кто познакомится с «вагонными» главами большой книги (и тем более — с отдельной книгой по вопросу), тема «пломбированного вагона» будет закрыта раз и навсегда в пользу Ленина. И уже для того, чтобы уведомить читателя об этом обстоятельстве, предисловие оказывается необходимым. Но конечно же, оно необходимо не только для этого — предваряя книгу, надо сказать и ещё о ряде существенных моментов.

В СССР было принято говорить о трёх русских революциях, понимая под первой революцию 1905–1907 годов, под второй — Февральскую 1917 года и под третьей — Октябрьскую того же 1917 года. О Ленинграде так и писали: «Город трёх революций…» И такое деление вполне оправданно, хотя революционный процесс 1917 года, начавшись в Феврале, усиливался и нарастал вплоть до Октября, не прерываясь. Некоторый спад революционной активности после расстрела Июльской демонстрации Временным правительством был лишь короткой тактической паузой. Но следует чётко понимать, что Февраль и Октябрь были порождены абсолютно разными, резко антагонистическими политическими факторами, и поэтому говорить о преемственности Февраля и Октября не приходится, хотя и во второй, и в третьей русской революции принимали участие одни и те же общественные силы и слои.

Февраль в своей исходной фазе стал порождением элиты и задумывался в интересах имущих, эксплуататорских классов. Февраль имел целью сохранение политической власти имущих, лишь с заменой властной надстройки с царского самодержавия на буржуазный парламентаризм.

Октябрь стал результатом деятельности антиэлитарных сил в интересах неимущих, эксплуатируемых классов во имя установления политической власти трудящихся масс с полным, коренным изменением самих основ общества, начиная с экономического базиса, с отношений собственности на средства производства — с передачей прав собственности на фабрики, заводы, землю и земные недра в руки рабочих и крестьян.

Февраль затевали для элиты, Октябрь совершали для народа. Истинность данного тезиса оспаривали сто лет назад — в разгар событий, оспаривают через сто лет после событий, но оспаривают лишь те, кто или принадлежит к имущей элите, или обслуживает интересы этой элиты, всё более обуреваемой необузданными вожделениями и всё более отвратительной в своём противостоянии интересам народов.

Впрочем, в современной исторической академической среде хватает, пожалуй, и искренних путаников, и через сто лет после событий блуждающих в трёх соснах. Но все три типа извратителей истории равно вредны и опасны для исторического будущего России.

Так, главный научный сотрудник Института всеобщей истории РАН, доктор исторических наук, профессор Российского государственного гуманитарного университета Александр Шубин «с удовлетворением» отмечает, что «в наши дни доминирует концепция», которую профессор отстаивает с начала 1990-х годов, а именно: «Нет отдельных Февральской и Октябрьской, есть Великая российская революция».