Политическая биография Марин Ле Пен. Возвращение Жанны д'Арк - Кирилл Бенедиктов

История российско-французских отношений знала как периоды острой вражды (война 1812 г., Крымская война 1853–1855 гг.), так и периоды весьма тесного сближения как цивилизационно-культурного (вторая половина 18 века — 1812 г.), так и военно-политического (франко-русский союз 1891–1917 гг.) Бесславный конец последнего союза многими русскими франкофилами воспринимался как предательство со стороны России ее «возлюбленной сестры» Франции — именно так это было отражено в пронзительном стихотворении Н. С. Гумилева, выбранном мной эпиграфом к этой книге. И надо сказать, у русских франкофилов были все основания винить Россию в тяжком грехе предательства: пришедшие к власти в России большевики заключили с Германией сепаратный Брестский мир, что позволило немцам продвинуться почти до самого Парижа.

Хотя отношения между Францией и Советским Союзом, по понятным причинам, не могли быть такими же сердечными, как во времена Российской Империи, взаимное притяжение двух стран ощущалось и в этот период. Достаточно вспомнить франко-советский пакт о взаимопомощи 1935 г., документ, значение которого в историографии явно недооценено. Принято считать, что история не знает сослагательного наклонения, но нетрудно представить себе, как изменилась бы история Европы, если бы не саботаж англичан на военных переговорах в Москве в 1939 году[1]. Безусловный интерес представляет тот факт, что наиболее дальновидные французские политики подчеркивали необходимость франко-советского союза задолго до подписания этого пакта. Например, искренний русофил Эдуард Эррио вспоминал о событиях 1935 г.:

«Итак, я изучаю карту. Я вижу на ней только одну страну, которая была бы для нас необходимым противовесом и могла бы создать в случае войны второй фронт. Это Советский Союз. Я говорю и пишу об этом уже с 1922 года (выделено мною. — К. Б.). На меня смотрят, как на коммуниста или безумца. Даже царь при всем своем деспотизме пошел некогда на союз с республикой. Неужели наша буржуазия, наша печать окажутся менее умными? Что касается меня, я не изменю своих убеждений. По моему мнению, это диктует сама логика развития и даже просто здравый смысл. 4 апреля 1935 года под впечатлением дурных вестей из Германии я нанес визит послу Потемкину и обсудил с ним условия франко-русского соглашения…»[2].

Можно, наконец, вспомнить знаменитые слова генерала де Голля о Европе «от Атлантики до Урала», напугавшие Хрущева в год Карибского кризиса, но позже охотно цитировавшиеся адептами конвергенции и нового мышления[3]. Они были не просто красивой метафорой, данью цветистому галльскому красноречию, но продолжением интеллектуальной традиции, представленной, в частности, такими выдающимися личностями, как Пьер Паскаль и Пьер Шоню, — традиции, которая, как мы увидим на страницах этой книги, жива во Франции до сих пор.

Последним на данный момент периодом сближения Москвы и Парижа — увы, весьма кратким — следует считать 2003 г., когда обе страны сблизились на почве противостояния военному вторжению США и их союзников в Ирак. Едва не сложившаяся ось «Париж-Берлин-Москва» заставила Кондолизу Райс произнести в июне того года сакраментальное: «Мы должны наказать Францию, проигнорировать Германию и простить Россию». В общем и целом, неплохие отношения между Россией и Францией сохранялись до конца президентства Ж. Ширака[4], но уже с приходом к власти Николя Саркози становится очевидным разворот Пятой республики в сторону Вашингтона (а также явное потепление между Парижем и Варшавой, к которой Ширак не питал особенной симпатии как верному вассалу Вашингтона в Европе).