Земля оборотней - Анна Гурова

Корабль приближался к берегу. Шли на веслах, выгребая изо всех сил — порывистый северный ветер сносил обратно во фьорд, словно не желал пускать в гавань. Слишком холодный ветер для конца лета, пусть даже лета похъёльского.

Варг Ульф Комар — удачливый хевдинг, гроза побережий, воин и грабитель, при случае и купец, — греблей не утруждался. Он стоял на носу драккара, положив руки на пояс и таращась по сторонам. Ну и гнусная же местность эта Луотола! Вот уж воистину обиталище оборотней!

Высокое и бледное, выстуженное небо. Тускло-серое, угрюмое море. А между морем и небом — один только черный камень скал, весь изрезанный огромными кривыми трещинами, словно некий великан рубил берега мечом. Раньше тут хоть какая-то трава росла, прибрежные камни укрывал мох, пучки водорослей колыхались в прибое. А теперь — ничего. Мертвые скалы, пустые воды, и кажется, будто уже настала зима, хотя до нее еще месяца два. «Надо непременно вернуться до начала бурь», — в который раз подумал Ульф. Осенние бури в коварном Закатном море особенно страшны.

Все здесь было пропитано тревогой. Скрытая опасность невидимо разливалась и в воде и в воздухе, а особенно — в этих черных скалах. Утесы над морем вздымались все так же отвесно, отгораживая Луотолу от внутренних областей Похъёлы. Где-то за горами время от времени раздавался далекий грохот и гул, будто сходили лавины… Но какие лавины летом?

Да, прежде тут не было так мрачно. В скалах — тюлени, в море — косяки трески, на берегу — люди, а небо полно чаек и иных крылатых… созданий. И где они все теперь?

«А слухи-то не врали, — подумал Ульф не без удовлетворения. — Туны в самом деле бросили свое гнездовье. Конечно, все свои сокровища они унесли с собой… Но вдруг что-то забыли впопыхах?»

Чем ближе к берегу они подплывали, тем явственнее становилась картина запустения. Не только исчезла вся живность — сами горы изменились. Крутые склоны прочертили следы недавних оползней, а половина гавани была погребена под каменными обломками. Ульф прищурился, высматривая среди руин поросшую мхом крышу своего склада.

— Не могу сладить с этим ветром, — раздался рядом с ним хриплый голос.

К хевдингу, пошатываясь от усталости, подошел Лакс, заклинатель погоды, знаток рун и скальд, что, впрочем, не мешало ему быть таким же разбойником, как Ульф. — Вот уж воистину проклятая земля! Говорят, во всем виновата старая ведьма Лоухи, что она вызвала гнев богов… Что же тут случилось?

— Что-что? — проворчал Ульф, рыская взглядом среди осыпей. — Земля тряслась, и скалы упали. Раньше не видел, что ли, как это бывает? Ага! Вот они, мои склады! Слава Хару Одноглазому, оползень прошел стороной! А вон еще дома уцелели! Ух, пошарим тут сейчас! Гребите к берегу!

— Нет! — перебил его скальд. — Там неладно. Что-то нас поджидает там. Чувствую — оно нас уже увидело…

— Что еще за «оно»? — раздраженно спросил Ульф. — Тролли? Оборотни?

Лакс отер со лба пот холодной рукой.

— Не понимаю, — бормотал он. — Но это нечто — не от нашего мира. Оно не враждебно и не дружественно, но мы перед ним — что пена на волнах… Оно тут все и разрушило…

— Ну и что с того? — буркнул хевдинг. — Высадиться-то можно или нет?

— Я пока не пойму. Не мешай, дай послушать…

Ульф пожал плечами и замолчал. А скальд снова зажмурился, чтобы обычное зрение не мешало ему скользить вниманием по грани Изнанки, откуда приходят песни, проклятия и пророческие видения. Лакс слушал, и вдруг руки у него задрожали, и пот снова потек по спине. Он понял, что это «нечто» точно так же прислушивается к нему. «Нечто» с легкостью видит его насквозь, оно читает его мысли и мысли всех на этом драккаре — нет, не мысли, желания! И от них, от желаний, будет зависеть — как оно с ними поступит…

— Надо поворачивать! — с трудом выговорил он, открывая глаза. — Скорее, назад!

— «Поворачивать», — передразнил Ульф заклинателя, — а там у меня осталось тюленьих шкур, и китового жира, и рыбьего зуба столько, что хватит на три таких корабля вместе с командой и с тобой в придачу. Думаешь, я все это оставлю тут гнить? Нет уж!

— Хочешь гнить рядом? — вкрадчиво спросил скальд.

Хевдинг взглянул злобно, отвернулся и крикнул:

— Гребите к берегу!

Крошечный кораблик качается на волнах. Скорлупка, рыбья чешуйка… Даже забавно: такой беспомощный, такой уязвимый, и все же ползет вперед, упрямо выгребая против ветра. Достаточно уронить в море скалу да хоть бы вон ту, которая и так еле держится, чтобы его накрыло волной… Один всплеск, и снова станет тихо и спокойно.

А вот существа на палубе… Как просты и ясны их желания — мелкие и глупые. Жажда наживы. Желание жить. И все. Обычные помыслы смертных, они могут воплотиться и сами…

Все, корабль больше не интересен.

«Убей их!»

Гораздо более сильное желание приходит из холодных глубин. От той, что всегда желает смерти и не может насытиться. Но к чему убивать? Это всего лишь обитатели Мидгарда, однодневки, даже не чародеи. Они скоро умрут сами, а их желания не имеют никакого значения… Они ничего не знают о сампо. Да если бы и знали…

«А я говорю — убей! Иначе вскоре они вернутся, только их станет вдесятеро больше. И могут привести с собой других, более опасных — тех, кто знает о тебе, у кого есть сила…»

Сампо не отвечает. Оно не видит причин губить однодневок. Оно и не создано для убийств. Оно еще помнит, что когда-то было частью Древа, родственного всем деревьям в мире. Древа, рожденного самой Вселенной, чтобы дарить трем мирам жизнь, а не гибель; быть основой порядка, а не хаоса.

Но желанию, приходящему из глубин, трудно сопротивляться. Мало что в мире есть более сильное, чем желание бога. Или богини.

Огромное дерево, чьи ветви и корни змеятся в темноте подземного мира, разрушая изнутри горы Похъёлы. Огненная лава течет по жилам земли, но почти не согревает их. А сампо растет, подгоняемое злобной волей из глубин. Растет против всей своей природы — вниз.

Прямо сквозь подземный огонь — к смертельному холоду Хорна…

Сампо сопротивляется. Оно не хочет расти туда, куда его подталкивает могучая воля Калмы. Там тьма, холод и боль, там нет пищи для корней. Там ему суждено превратиться в нечто такое, чему в трех мирах и названия нет… Желание Калмы — чтобы побег Мирового Древа рос вниз, в Хорн — отвратительно самим законам мироздания.

Но сампо было создано, чтобы выполнять желания.

«Мир крутится вокруг Мировой Оси, только потому, что его двигают желания богов.

Если бы они исчезли, время бы остановилось.

И тогда Мировая Ось станет ненужной… и переломится под тяжестью неподвижной Вселенной».