Сквозь стену - Патриция Вентворт

Мистер Эштон, глава фирмы «Эштон и Фенвик, юридические услуги» благосклонно смотрел на мисс Брэнд, сидя за своим широким письменным столом. У него не было возможности определить, было ли ее редкостное самообладание естественной реакцией или же результатом пережитого потрясения. Он только что закончил объяснять мисс Брэнд, что, согласно завещанию ее покойного дядюшки, Мартина Брэнда, она унаследовала весьма внушительное состояние. Полагать, что только что полученное известие стало причиной шокового состояния девушки было вполне естественным, так как по причине семейной ссоры она о своем родственнике практически ничего не знала, ну, пожалуй, лишь, что он где-то существует. Мистер Эштон подумал, что лучше бы сделать небольшой перерыв, прежде чем вручить девушке письмо, вверенное ему бывшим клиентом. Эксцентричный малый был этот Мартин Брэнд, однако не до такой степени, чтобы предоставить всем своим остальным родственникам хотя бы единственную возможность опротестовать завещание. А у него их был полный дом. Никого из них он особенно не любил, оттого и оставил все, что имел, дочери своего младшего брата, сбежавшего из дома и выпавшего из круга семьи тридцать лет тому назад.

И вот она сидела перед мистером Эштоном, Мэриан Брэнд, — очень спокойная и очень сдержанная. Она была чрезвычайно бледной. Бледность могла быть следствием душевного волнения, а могла быть и природной. Во всяком случае, мисс Брэнд не пыталась как-то ее скрыть. Прозрачной, гладкой кожи не касались румяна, четко очерченные губы никогда не знали помады. Эта бледность в сочетании со сдержанностью поведения, пожалуй, делали Мэриан Брэнд старше ее двадцати семи лет. Манеры обнаруживали ее происхождение. Сдержанные, но без примеси робости или неуверенности. Голос у нее, когда она говорила, был приятный и располагающий. Мистер Эштон знал, что она работает в риэлтерской конторе. Он полагал, что для фирмы она была ценным сотрудником. Она производила впечатление — он не сразу подобрал нужное слово, но остановился на определении «обязательная». Что ж, теперь обстоятельства навязали ей новые обязательства.

Он пришел к этой мысли, когда она заговорила.

— Не могли бы вы повторить последнее, что вы сказали? Мне хотелось бы быть в этом уверенной — в сумме годового доходу.

Он, улыбаясь, откинулся на спинку кресла.

— Ну, точную цифру я назвать не могу — и вы поймете, почему. Но, за вычетом финансовых удержаний — налоги на наследство, неоплаченные счета — а также, принимая во внимание подоходный налог и добавочный сбор согласно действующему законодательству, думаю, вы можете рассчитывать на две тысячи чистого дохода в год. Может статься, и больше — я практически уверен, что будет больше, — но, даже по самым осторожным прогнозам, едва ли доход будет меньше. Процедура вступления в наследство, безусловно, займет некоторое время, но мистер Брэнд распорядился, чтобы кое-какая денежная сумма была доступна вам сразу же. У вас есть счет в банке?

— Нет, — ответила Мэриан Брэнд. Затем улыбнулась и добавила: — Только в сберегательной кассе почтового отделения. Кроме моего жалования у меня не было никаких доходов. Боюсь, мне не очень-то много удалось скопить — нужно было помогать сестре.

— Мистер Брэнд упоминал и об этом.

Пять фунтов в неделю и слабохарактерная сестра на содержании, да еще в придачу ее легкомысленный муженек-бездельник. Оставалось только надеяться, что большая часть денег не утечет безвозвратно все в том же направлении.

Он достал из ящика стола письмо Мартина Брэнда, отдал его девушке и вышел из кабинета, предоставив ей возможность прочесть его в одиночестве. Она вскрыла конверт, будучи все еще не в силах осознать, что все происходящее совершенно реально. Разум ее лишь механически зафиксировал наличие фактов, а их связь с другими фактами осуществить не мог, так как та его часть, что оперировала такими вещами, как причина и следствие, пребывала в состоянии потрясения.

Мысли ее путались и разбредались, как если бы события, в которых она принимала участие, происходили во сне. Во сне ты ничему не удивляешься и не ждешь, чтобы все происходило логично и рационально. Она машинально обратилась к письму, что вручил ей мистер Эштон.

Письмо было написано четким, разборчивым почерком. Она читала его с непоколебимой и все возрастающей уверенностью в том, что ничего в нем не имеет значения — сейчас она проснется и обнаружит, что ничего не произошло.

Моя дорогая Мэриан!

Ты получишь это письмо только после того, как я умру и буду похоронен. Поскольку все мы только гости в этом мире, тебе нет надобности изображать скорбь, которой на самом деле не испытываешь, или вступать во все эти запутанные семейные интриги в той нездоровой атмосфере, что всегда бывает на похоронах. Если ты решишь встретиться со своими родственниками — а я полагаю, что, по всей вероятности, ты сочтешь это своим непреложным долгом — пусть это произойдет при обстоятельствах, которые не способствуют подогреванию эмоций. Боюсь, что тебе придется подготовить себя к встрече с этими эмоциями, включая глубоко задетые чувства, негодование, зависть и так далее, но за исключением, собственно, какой бы то ни было скорби. Мои родственники любили меня не больше, чем я их. Ты, конечно, спросишь себя, поскольку спросить меня уже не сможешь, почему я на протяжении стольких лет давал им всем приют и пристанище. Ответ прост. На первых порах наш союз был взаимовыгодным. Я был беспомощным вдовцом и настоящей добычей для нежного сочувствия любой из моих незамужних родственниц. Довольно близкая родственница, вдова моего брата Альфреда, поселилась у меня вместе со своим сыном. Речь идет о миссис Альфред Брэнд, твоей тете Флоренс, женщине крупной, но с мелкими и ограниченными устремлениями. Ее сын Феликс — пианист. Через год-другой непрекращающиеся визиты незамужней сестры Флоренс, Кэсси Ремингтон, превратились в постоянное проживание за мой счет. Она и тебе приходится родственницей, и, несомненно, будет вести себя самым отталкивающим образом, как если бы ваше родство было ближайшим.

Впрочем, этого вполне достаточно для предварительных замечаний. Когда я пришел к выводу, что скорее оставлю все свои деньги приюту для собак, чем кому-либо из, как это называет Флоренс, круга семьи, мне подумалось, что, прежде чем идти на такие крайние меры, мне стоит присмотреться к тебе и твоей сестре. Я знал, где вас искать, так как ваш отец написал мне за неделю до своей смерти. Тогда моей реакцией была мысль о том, что спохватился он слегка поздновато, и нечего ему ждать, что я растрогаюсь. Как бы то ни было, я поручил своим адвокатам сначала навести некоторые справки, а затем подготавливать для меня ежеквартальные отчеты. Я не видел ни единой причины, по которой ты не смогла бы, выражаясь словами катехизиса, прилежно учиться и истово работать, дабы обеспечить себе достойное существование, однако был готов вмешаться в случае крайней необходимости. Пойми меня правильно — я находил, что материально зависимых родственников у меня предостаточно и не имел никакого желания увеличивать их число.