Падь - Жанна Штиль

Белоруссия.

Август, 1994 год

Четвёртую ночь на окраине небольшой деревеньки у реки выли собаки…

Свора бродячих псов появилась неожиданно, облюбовав двор полуразрушенной крайней хаты. Пока они особого беспокойства не причиняли, покончить с ними местные жители не спешили. Нашлись и сердобольные, подкармливая почти одичавших собак.

В эту тёмную августовскую ночь вой переместился ближе к центру деревни. Местные барбосы, огороженные плотными заборами, грызя цепи и роя землю, отвечали им неистовым лаем.

Чужаков здесь не любили.

— Слышишь, дед, — старуха толкнула в бок сопящего мужа, — сделай уже что-нибудь… Четвёртую ночь спать не могу. Эти твари, похоже, возле нашей хаты.

— Уймись, ты… Спать она не может, — старик недовольно повернулся на бок. — Храпишь так, что даже мыши от страха не скребутся.

— Ну, как знаешь, старый. Вот возьму ружьё и сама выйду этих тварей успокаивать. Говорила же, что нужно участковому звонить. Вот задерут кого, тогда охать будете, да поздно будет.

— Вот зуда, — закряхтел дед, переворачиваясь на другой бок. — Спи уже…

Всё стихло. Но ненадолго. Вой собак раздался снова. Уже с обратной стороны избы. Ему вторило — то затихая, то усиливаясь — тонкое монотонное поскуливание.

— Мать твою!.. — Бабка резко откинула одеяло, садясь в кровати. — Пойдём вместе, — пнула мужчину под бок. — Одной страшно. Их там штук шесть, не меньше. Даже Полкана не слышно — спрятался, пустобрёх. А, может, его уже съели?

— Да кому он нужен? Одна шкура да кости…

Старик, бубня под нос ругательства, сел, шаря босой ногой возле кровати. Насунув тапки, прошаркал к двери, включил свет.

Женщина вскинула руку к глазам, прикрываясь от яркого света. Накинув на плечи большую вязаную шаль, пошла за дедом в сени. Он с ружьём наперевес, скинув крючок с двери, буркнул старухе, шлёпающей сзади:

— Фонарь возьми, посвети.

Прислушиваясь, вышли на крыльцо.

В сараюшке беспокойно заблеяли козы.

Упругий луч автомобильного фонаря медленно полз по двору, уверенно рассекая густую темноту августовской ночи. Задержался на будке. В глубине красными точками сверкнули глаза Полкана, высунулась лохматая голова.

— Что, морда, спрятался? — Старуха задержалась лучом на будке. — Как шмякать суп, так первый, а как тявкнуть на пришлых, так язык отнялся?

За забором послышался слабый детский плач. Старики вздрогнули, прижавшись друг к другу.

Дед поднял ружьё:

— Никак дитя плачет.

— Откуда тут дитя, — шептала бабка. — Может, нечистая сила? — Перекрестилась, хватаясь за края шали, натягивая на голову.

— Поговори мне ещё. — Старик направился на звук плача. — Свети, давай.

Старуха пошла за ним, подсвечивая фонарем под ноги, лихорадочно охватывая лучом пространство. Глянув через низкую калитку, они замерли.

— Ёпт… — только и смог произнести дед.

Женщина, выглянув из-за его плеча, всплеснула руками:

— Твою ж едри;ть…

Луч фонаря «заплясал», выхватывая из темноты маленькую хрупкую детскую фигурку, сидящую в дорожной пыли в окружении огромных псов. Собаки молчали, не спуская с людей настороженных глаз. Девочка уже не плакала. На вид лет трёх, большеглазая, со свалявшимися тёмными длинными волосами, в порванном платьице, она тёрла грязными ручонками чумазое личико.

— Дед, что делать будем? — Старуха едва шевелила губами.

— Надо как-то дитя забрать. Съедят его, твари.

— Хотели бы съесть, уже б давно съели, — махнула она на собак. — Отойдите, злыдни, дайте её забрать.

Малышка жалобно захныкала.

Собаки неожиданно встали. Отойдя на почтительное расстояние, уселись.

— Надо же, отдают её, — крякнул мужчина.

— Старый, смотри за ними. Как кинутся — стреляй… — Старуха бочком, косясь на собак, неуверенно продвигалась к сидящей малышке.

— Давай, быстрей… — командовал дед.

Усадив «находку» на стол, бабка осмотрела её голову. Подняв платьице, ахнула. Исхудавшее грязное тельце девчушки было покрыто ссадинами и синяками. Но и в таком неприглядном виде она походила на маленького Ангела, по чьей-то злой воле сброшенного с небес. Крошка, покачиваясь и норовя упасть, осоловело моргала большими изумрудными глазками.

— Сперва накормить или помыть? А, дед?

— Трошку дай чего, потом снова покормишь. Может, давно не ела, чтоб не померла.

Так и сделали. Старуха налила немного козьего молока, разбавила водой и дала девочке. Та, сделав несколько глотков, уцепилась ручкой в рукав женщины. Выщипав кусочек мякоти из батона, бабка положила в послушно открытый ротик малышки. Вяло пожевав и запив молоком, она качнулась. Упершись головой в грудь спасительницы, закрыла глаза.

— Намаялась, бедная. — Старуха сгребла крошку. — Пусть поспит. Утром выкупаю… Как пушинка, лялечка…

Наутро собаки из деревни ушли.

Германия.

Август, 2015 год

— Господа, прошу вашего внимания! — гид похлопал в ладоши, беря микрофон. — Сегодня ночью мы будем проезжать Ингольштадт. Планируется санитарная остановка… Желающие могут сделать покупки в ночном кафе…

Наташа, успевшая задремать, недовольно приоткрыла один глаз, сквозь ресницы глянув на раздражитель. Гид сопровождения, молодая бойкая женщина, усталым монотонным голосом продолжала:

— Ингольштадт — прекрасный романтический город на реке Дунай в восьмидесяти километрах от Мюнхена. Второй по величине в Верхней Баварии с населением более ста двадцати пяти тысяч жителей. Название — Ингольштадт — упоминается в документах девятого века, а статус города он имеет с тринадцатого века.

Девушка отвернула голову, игнорируя объявление.

Гид отвечал на вопросы. За окном автобуса в ярких предвечерних сумерках мелькали аккуратные прямоугольники полей. Редкие деревья на обочине отбрасывали длинные ломаные тени. Уставшее солнце медленно скатывалось за пологие лесистые холмы.

После дневной духоты кондиционеры работали веселее, нагнетая прохладный вечерний воздух в салон автобуса.

Тур из Минска по Германии был рассчитан на неделю. В пути находились уже четыре дня. Компания подобралась интересная и разношёрстная. Пятеро подростков сразу же нашли общий язык и держались поблизости друг от друга.

Девушка ехала одна. Автобус оказался недоукомплектованным почти на треть, поэтому многие сидели по одному. Это относилось и к ней. Познакомиться с кем-нибудь она не спешила.