Поцелуй - Даниэла Стил

Храбрость – это не отсутствие страха, а способность егопреодолеть.

Изабель Форрестье смотрела из окна спальни на раскинувшийсявнизу сад. В этом доме, который располагался в седьмом округе Парижа, на улицеГренель, они с Гордоном прожили больше двадцати лет, здесь родились их дети.Здание, построенное еще в восемнадцатом веке, было похоже на подкову, внутрикоторой располагался просторный внутренний двор, отделенный от улицы внушительнымибронзовыми воротами. Изабель любила этот старый красивый дом с его высокимилепными потолками и темными паркетными полами. Здесь все блестело и сияло.Образцовая хозяйка, Изабель мягко, но настойчиво требовала от домочадцевидеального порядка. В тщательно ухоженном саду росли белые розы, считавшиесяодними из лучших в Париже. В доме было немало антикварных вещей, которые они сГордоном собирали многие годы; кое-что досталось Изабель и от ее родителей.

Вздохнув, она отвернулась от окна. Предстоящий отъезд изПарижа вызывал у Изабель противоречивые чувства. Конечно, она так редко куда-товыезжает, что грех не воспользоваться представившимся случаем, но все равноиз-за Тедди она чувствует себя виноватой.

Дочь Изабель, Софи, днем раньше уехала с подругами вПортугалию. Девочке восемнадцать лет, осенью начинает учиться в университете.Изабель же от поездок уже четырнадцать лет удерживал ее сын, Теодор. Он родилсяна три месяца раньше срока, с дефектом легких, а это, в свою очередь, сказалосьи на сердце. Тедди никогда не ходил в школу, большую часть времени оставалсяприкованным к постели, а по дому в основном передвигался в инвалидной коляске.В хорошую погоду Изабель вывозила его в сад, где он в зависимости отсамочувствия или немного гулял, или просто сидел в коляске. Однако дух мальчикаоставался несломленным. Когда его мать входила в комнату, глаза Теддиоживлялись. Он с удовольствием с ней разговаривал, часто даже шутил. Междуматерью и сыном существовала неразрывная связь, временами ей казалось, что у ниходна душа. Изабель часами беседовала с мальчиком, читала ему, молча держала вобъятиях, когда он был слишком слаб, чтобы говорить, и в любой момент моглазаставить его смеяться. Он видел мир ее глазами и напоминал ей крошечнуюхрупкую птицу со сломанными крыльями.

Они с Гордоном консультировались с врачами насчет пересадкисердца и легких, которые делали в Штатах, но доктора единодушно пришли кмнению, что мальчик вряд ли выдержит такую операцию и даже саму поездку.Поэтому мир Теодора ограничивался пределами дома на улице Гренель, а все егообщество составляли мать и сестра, поскольку отец в присутствии Теддичувствовал себя неуютно.

Из-за сына Изабель оставила всех своих подруг и прежниезанятия, по существу, вообще отказалась от каких-либо собственных интересов.Тедди стал смыслом ее жизни. Правда, его сестре Софи из-за этого недоставаломатеринского внимания, но она не жаловалась и продолжала относиться к матери слюбовью и теплотой. Казалось справедливым, что Тедди достается все вниманиеИзабель, поскольку от этого зависела его жизнь. В последние четыре месяцаТеодору стало лучше, что дало его матери возможность предпринять долгожданнуюпоездку в Лондон – по предложению Билла Робинсона.

Изабель познакомилась с ним четыре года назад, на приеме,который устраивал в Париже американский посол – однокурсник Гордона поПринстону. Билл был известен в Вашингтоне как один из самых могущественныхлюдей и едва ли не самый богатый. По словам Гордона, именно Уильям Робинсонпосадил последнего президента в Овальный кабинет. Наследник огромного, послухам, неисчислимого состояния, он еще в молодости приобщился к политике,предпочитая при этом оставаться за кулисами. На Изабель произвело сильноевпечатление то, насколько скромно держался этот влиятельнейший человек. Муж ужеобъяснил ей, кто он такой, и Изабель никак не могла поверить в его богатство имогущество. Веселый и остроумный, Уильям выглядел на удивление молодо. Сидярядом с ним за ужином, Изабель наслаждалась его обществом и была приятноудивлена, когда на следующей неделе он ей написал, а потом прислал редкую книгупо искусству, которую она уже давно и безуспешно искала. Ее поразило и оченьтронуло то, что за другими, гораздо более важными делами он не забыл об этоймелочи. Искусство и редкие книги были ее страстью.

Тогда они много говорили о только что найденных картинах,которые нацисты во время войны спрятали в одной пещере в Голландии. Затемразговор коснулся подделок и воровства произведений искусства и, наконец,реставрации – именно этим занималась Изабель, когда познакомилась с Гордоном.Она работала в Лувре, и к тому времени, когда ушла с работы – а это произошлонезадолго до рождения Софи, – ее уже считали опытным и подающим большиенадежды реставратором.

На Билла ее рассказы произвели впечатление, и в последующиемесяцы у них сложились довольно странные дружеские отношения, поддерживавшиесяс помощью писем и телефонных звонков. Она послала ему несколько редких книг поискусству, а Билл в свой следующий приезд в Париж позвонил ей и пригласил наленч. Поколебавшись, она согласилась, едва ли не впервые оставив сына вобеденное время одного. Да, это произошло четыре года назад, когда Тедди былоеще десять. С тех пор дружба с Биллом окрепла. Время от времени он звонил –если работал допоздна. Для Изабель это было раннее утро – она как-то сказалаему, что из-за Тедди встает в пять часов утра. Прошло еще полгода, прежде чемБилл спросил, не возражает ли Гордон против его звонков.

– А почему бы он стал возражать? – изобразивудивление, сказала она. Изабель не хотелось его смущать. Ей нравились разговорыс Биллом, у них было так много общих интересов! По сути, она больше ни с кем ине поддерживала контактов. Ее давние подруги не звонили ей уже много лет, с техпор как Изабель из-за Тедди практически перестала выходить из дома.

Тем не менее, звонки Билла действительно могли не нравитьсяГордону. Она как-то упомянула о книгах, которые тот прислал, и мужа это явнопокоробило, хотя он и промолчал. Так что о телефонных звонках Робинсона Изабельговорить ему уже не стала. Во-первых, она не знала, как их объяснить, аво-вторых, они же совершенно невинны – в их разговорах нет ничего личного и темболее недостойного. По правде говоря, Изабель подозревала, что, узнав о ночныхбеседах, Гордон проявил бы недовольство, а терять дружбу Билла ей не хотелось.

Сначала Билл звонил раз в две-три недели, потом чаще. Черезгод после знакомства они второй раз в жизни встретились – за ленчем, а однажды,когда Гордон был в отъезде, Робинсон пригласил ее на ужин. Они сидели врасположенном неподалеку тихом бистро, время текло незаметно, и, придя домой,Изабель была потрясена тем, что уже перевалило за полночь. Она чувствовала себяувядающим цветком, на который телефонные разговоры и редкие встречи с Билломдействовали словно благодатный дождь. Ведь, кроме детей, Изабель было просто нес кем поговорить.

Гордон уже много лет возглавлял крупнейший в Парижеамериканский инвестиционный банк. Он был на семнадцать лет старше Изабель – емуисполнилось пятьдесят восемь. За последние годы они сильно отдалились друг отдруга, и Изабель подозревала, что причиной тому Тедди. Отвращение мужа ковсему, что было связано с болезнью мальчика, принимало характер настоящейфобии. Тедди это чувствовал и раньше даже считал, что отец его ненавидит, нопозже изменил свою точку зрения. К десяти годам он понял, что отца простопугает его болезнь и, чтобы не оказаться во власти этого своего страха, онстарается полностью игнорировать ребенка, делая вид, будто его вообще несуществует. Тедди никогда не держал на него зла и говорил с Изабель об отце стаким задумчивым видом, словно речь шла о какой-то далекой стране, в которой онхотел бы побывать, но знает, что она ему недоступна. Отец и сын были друг другусовершенно чужими.