Отчаянная девчонка - Екатерина Вильмонт

До чего же хорошо проснуться на даче ранним утром – птицыщебечут, через большое открытое окно в комнату, пахнущую сухим старым деревом,падают лучи солнца, льется свежий, чуть влажный, утренний воздух! Все этообещает бесконечно долгий погожий день, когда можно успеть переделать все дела…Хотя какие у нас дела? Я смотрю на Матильду – она крепко спит. Просыпайся,подружка, поскорее! Я не свожу с нее пристального взгляда, и вот она начинаетбеспокойно шевелиться, потом открывает один глаз.

– Аська, ты чего? – сонным голосом спрашивает она.

– Просыпайся, Матильда, уже девять!

Мотька протягивает руку и берет часы со столика.

– Не ври! Еще только восемь! – и она опять роняетголову на подушку.

Но тут в комнату заглядывает тетя Липа.

– Проснулись? Вот и хорошо! Летом нельзя долго спать!Вставайте, побегайте по саду для зарядки! У меня уже завтрак готов!

После завтрака тетя Липа сказала:

– Девчонки, у меня к вам просьба – пойдете гулять,цветов нарвите, ландыши, наверное, еще есть, хочется, чтобы в доме красивобыло!

Ландыши! Как же я могла забыть! Это первое удовольствиелета! Потом будут другие цветы, ягоды, грибы, но сейчас кажется, что ландыши –лучше всего.

– Матильда! Айда за ландышами!

– Куда?

– Как куда? В лес! Ты что, никогда ландышей несобирала?

– Нет, у нас в деревне ландышей нет!

– Тогда бегом!

Через заднюю калитку нашего громадного участка мы попадаем внебольшой светлый лесок, по тропинке спускаемся к оврагу, переходим его, и вотмы уже в настоящем лесу. Теперь надо найти темное, сырое место, где растутландышевые листья. Ага, вот и они. Их целое море.

– Да здесь одни листья, ландышей не видно! –огорчается Мотька.

Я наклоняюсь, чуть развожу рукой листья – и вот он, первыйландыш, еще не совсем распустившийся. Так приятно взять его за тонкий стебелеки со скрипом – мне этот скрип ландыша кажется очень волнующим – вытащитьцветок! Какой же запах, лучше, наверное, пахнет только сирень! Мокрая, последождя! О, предстоит еще и это! Летние наслаждения вспоминаются сами собой, однотянет за собой другое. А Мотька тем временем упоенно рвет ландыши. Скоро вруках у нас два больших пучка.

– Все! Хватит! – командую я. – Когда завянут,наберем еще, но в другом месте!

– А ты много мест знаешь?

– Много! Пошли, отнесем тете Липе, а потом сходим наразведку!

– Какую разведку? – недоумевает Мотька.

– Надо же посмотреть, как тут все обстоит, что спрошлого года изменилось, кто приехал…

– А… Я уж испугалась, что опять надо что-то расследовать.Надоело хуже смерти!

– Да, сколько дел за полгода распутали…[1]

– Ой, Аська, давай про это не будем!

– Почему?

– Потому что стоит нам сказать, как, мол, хорошо безвсяких расследований, как тут же появляется новое дело!

– Верно! – засмеялась я. – Ладно, не будем!

На обратном пути мы нарвали еще и фиалок.

– Как хорошо! – радовалась Мотька. – Аговорят, в Подмосковье уже цветов не осталось!

Мы отнесли цветы тете Липе и отправились гулять по поселку.Первым нам навстречу попался младший сын известного врача-офтальмолога Уварова,дедушкиного закадычного друга.

– Валерка! Привет!

– О! Аська! Переехали?

– Да! Вот, познакомься, это моя подруга…

– Матрена! Очень приятно! – представилась Мотька.

– Матрена? Ты не шутишь? – поразился Валерка.

– Какие шутки? – Матильда вскинула на Валеркусиние глазищи.

Тот сразу обомлел.

– Значит, так тебя и называть?

– Сокращенно – Мотя!

– А! Знаю! Слышал! – восторженно завопилВалерка. – Никакая ты не Матрена, ты Матильда! Кто может сравниться сМатильдой моей!

Мы покатились со смеху.

– Вот из-за этой фразочки она и назваласьМатреной, – сквозь смех сообщила я. – Слушай, Валерка, ты тут давно?

– Третий день, а что?

– Новости есть?

– Глухо, как в танке! Слава богу, вы приехали, а товпору удавиться с тоски!

– Совсем-совсем ничего нового?

– Если не считать, что Зуйковы свою дачу продали!

– Да? Кому?

– А я знаю? Но явно богатеньким! У них джип «Чероки»! Иеще «мерсюк»! Шестисотый!

– А кроме машин, что в них интересного? Это новыерусские?

– Да не знаю я, нужны они мне очень!

– Ну хоть дети у них есть? – поинтересоваласьМотька.

– А я знаю?! На фиг мне их дети?

– Ну а еще что нового? – допытывалась я.

– А еще добрышинскую дачу восстанавливают!

Дача Добрышиных два года назад сгорела, а сами они живут вАмерике.

– Да, а кто же? Или они вернулись?

– Нет, не вернулись. А кто восстанавливает… Меня это неколышет!

– Ну и дурак! – вырвалось у Мотьки.

– Почему это? – оскорбился Валерка. – С какойстати я должен лезть в чужие дела?

– Но ведь это же интересно! – настаивала Мотька.

– Что? Что интересно? – недоумевал Валерка. –Нет, ты скажи, что интересно?

– Если надо объяснять, то не надо объяснять!

– Да идите вы, знаете куда? – обиделся Валерка.

– Ладно, Мотька, сами все выясним!

– А зачем вам это?

– Отвяжись!

– Ну и ладно! Тоже мне, шерлокини выискались!

– Шерлокини? Молодец, Валерка! Роскошное словопридумал! – одобрила я парнишку.

– Это не я, – вздохнул с сожалениемВалерка. – Это папа!

– А про кого он так говорит? – осведомиласьМотька.

– Как про кого? Про вас! Игорь Васильич вечно внучкойхвастается, как-то раз приходит и все про ваши подвиги рассказывает, а папа иговорит – внучка у тебя настоящая шерлокиня! Так и пошло.