Фуршет для одинокой дамы - Татьяна Полякова

Моим друзьям по Геленджику —

Танечке, Симону, Виктору,

Николаю и Саше Тютрюмову

Надпись на карточке гласила: «Администрация отеля приглашаетвас на фуршет по случаю открытия сезона. Фуршет состоится на веранде ресторанаотеля в 20.00». Я повертела карточку в руках и вернула на стол, где онарадовала глаз до того момента. Фуршет не очень-то меня заинтересовал, впрочем,в настоящий момент меня вообще мало что интересовало.

Я прилетела сюда накануне поздно вечером, устроилась вотеле, а теперь пыталась найти причину, по которой мне следовало остатьсяздесь. В конце концов я посоветовала себе не забивать голову разными мыслями(хотя не так много их и было), а просто получать удовольствие от яркого солнца,моря, пальм и прочей южной экзотики. Правда, и с этим вышла незадача, я имею ввиду удовольствие: чувствовала я себя не то чтобы скверно, скорее быларасстроена и подавлена, будущее виделось смутно и перспективы не радовали.

Я прошла на балкон и, опершись на перила, огляделась. Видотсюда открывался прекрасный, и я вновь призвала себя к порядку: «Хватитхандрить, наслаждайся природой», — потом без перехода с тоской подумала:«Надо было лететь в Испанию. Или Ниццу. Или к черту на кулички», —раздраженно добавила я, потому что стало ясно: вряд ли на нашем симпатичномшарике в настоящий момент найдется место мне по душе. Дело не в месте, а внастроении. А оно у меня ниже точки замерзания. «Хорошо медведю, можно спатьполгода, выбрался по весне из берлоги, глядишь, жизнь за это время сама по себеналадилась».

Зависть к медвежьей жизни вызвала усмешку, я покачалаголовой и сказала громко:

— Давай встряхнись. Сходи на море, на фуршет этотдурацкий, в общем, двигайся.

— Простите, что вы сказали? — поинтересовалисьрядом, я повернула голову и по соседству на балконе, который отделяли от моегодве деревянные перекладины, увидела мужчину лет пятидесяти, — онприветливо улыбался, оглядывая меня с ног до головы, пытаясь делать этонезаметно. Навыков у него не было, а у меня отсутствовала потребность в мужскомобществе, но, будучи девушкой воспитанной, я вежливо ответила:

— Прекрасный вид, не правда ли?

— Да, вид великолепный, — охотно поддержал он иулыбнулся еще шире, а голос приобрел зазывные интонации. Как видно, моянеземная красота произвела впечатление.

— Всего доброго, — немного невпопад заявила я,отступая к двери, пока дядька не предложил познакомиться.

Вновь оказавшись в номере, я вздохнула, точно избежалаопасности, покачала головой в досаде и пробормотала: «Эдак ты одичаешь иначнешь от людей шарахаться», — подошла к зеркалу, скроила себе рожу ивсе-таки рассмеялась. Не скажу, что жизнь начала радовать, но сделалось как-товеселее, оптимистичнее, как любит выражаться моя сестра.

Громко распевая, чтобы оптимизм не смылся, я переоделась вкупальник, натянула шорты и направилась к двери. В коридоре царила тишина,сильно топая и бог весть почему испытывая от этого неловкость, я прошла кбоковой лестнице, спустилась на первый этаж и оказалась на пляже.

Корпус выстроили недавно, двухэтажный, номеров на двадцать,он вызывал чувство гордости за отечественное гостиничное хозяйство: расположеночень удачно и номера выше всяких похвал.

Я прошла мимо душа, выполненного в виде какой-то мифическойфигуры, и вступила на раскаленный песок. Идти по нему в шлепанцах былонеудобно, а без них неприятно, но мелкие неудобства меня не остановили, и черездве минуты, бросив вещи на свободный топчан, я уже оказалась в теплой воде,которая к тому же порадовала прозрачностью и отсутствием в ней постороннихпредметов.

В последующие три часа я была абсолютно счастлива, то естьни о чем не думала (этому очень способствовала жара, на солнце, как известно,мозги плавятся и напрягаться не в состоянии).

Солнце переместилось к верхней своей точке, а я торопливоначала собирать вещи, к тому моменту пляж, который и так обилием загорающихпохвастать не мог, уже опустел. Двое мужчин неподалеку разглядывали меня синтересом, что придало мне ускорения. "Я становлюсьмужененавистницей, — без радости констатировала я и философски добавила:

— Опыт приносит свои плоды". Правда, это был тотопыт, который не радует, и я побрела к корпусу в некотором унынии, но, постоявпод душем, смогла вернуть себе недавний оптимизм. Теперь следовало решить, чемзанять себя до обеда. Самый простой выход — лечь спать. Но спать не хотелось. Яоглядела номер, точно ожидая подсказки. Можно разжиться любовным романом илидетективом, я видела книжный магазинчик в холле, а можно просто погулять потерритории отеля, полюбоваться цветочками, живописной панорамой и довольными лицамиотдыхающих.

Недолго думая, я решила соединить два варианта в один,спустилась на первый этаж, покинула корпус через центральный вход и по дорожке,выложенной мраморными плитами, прошла к основному зданию. В холле былопрохладно, и уходить никуда не хотелось, оттого я, купив детектив в мягкойобложке, устроилась в плетеном кресле возле огромного окна и в самом делепочувствовала себя счастливой. Спокойной-то уж точно. «Все наладится, —думала я, наблюдая, как волны разбиваются об огромный валун и медленновозвращаются назад. — Все как-нибудь устроится».

Однако очень скоро мне пришлось покинуть холл, потому чтотам появилась парочка с пляжа. Может, их занимали средства для загара,выставленные в витрине, а может быть, я — проверять не хотелось. По ряду причинмужские особи в последние полгода вызывали у меня стойкую неприязнь. Виновата вэтом была лишь одна особь, но неприязнь распространялась на всех.

Я снялась с насиженного места и вышла из здания под сеньпальм, потом вспомнила, что забыла книгу, и вернулась. Мужчины, вне всякогосомнения, наблюдали за моими передвижениями, но никаких попыток приблизиться неделали, и это было уже хорошо.

Я взяла книгу, но направилась не в сторону моря, какнамеревалась раньше, а к выходу из отеля. Почему, понятия не имею, так что неспрашивайте, вышла, огляделась, быстро поняла, что ничего интересного в этойчасти земного шара нет, но из духа противоречия решила пройтись до того места,где дорога делала поворот, исчезая из поля зрения, и вновь являлась уже вгорах, светлым серпантином поднимаясь к вершине.

Жара здесь была с трудом переносимой, солнце палящим, авоздух тяжелым, и где-то на полпути я оставила идею посмотреть, что там, заповоротом, и вернулась обратно.