Божия коровка - Эдуард Шатов

Принято считать, что наркомания не лечится и путь наркоману один — сначала в тюрьму, потом в гроб. Или сразу в гроб, причем очень быстро. Владимир провел восемнадцать лет на зоне, кололся героином, сидел в колонии для наркоманов, совершивших особо тяжкие преступления.

Вот что он рассказал, и у авторов нет причин ему не верить, — почему, вы узнаете позже.

Владимир провел в местах заключения гораздо больше времени, чем на свободе. У него не было свободных промежутков более полугода. Буквально, как в известном кино: «Украл. Выпил. В тюрьму». Только в его случае не выпил, а укололся.

Однажды в колонию приехал протестантский священник — рассказывать сидельцам о Христе. Владимир сходил, потому что священник привез посылки с сигаретами, чаем и печеньем. Над словами о Боге посмеялся. А вечером «помолился» как мог: «Если ты такой всемогущий, сделай так, чтобы я больше не кололся!».

На следующий день в колонию с воли забрасывают свежую «дурь» — проблем с этим, как говорит Владимир, нет никаких. Он в кругу товарищей делает укол и победно посматривает в небо: «Ну что?».

Дальше товарищам ничего, а ему плохо. Так плохо, что его тащат в тюремную больницу и там не знают, как откачивать. Списывают практически — ничего не поделаешь, еще один сдох от героина.

Его рвет, у него температура сорок, у него воспаляются все лимфоузлы. Так продолжается два дня. Наконец в бреду до него доходит: «Я же сам просил!». Начинает приходить в себя и… как отрезало. Больше никаких наркотиков. Кстати, и никакой тюрьмы уже пятнадцать лет.

А теперь о том, почему у нас нет оснований ему не верить. Владимир женат на прекрасной молодой женщине, у него двое детей, он пастор одной из протестантских деноминаций.

* * *

Авторы этой книги верят в такие чудеса. И вовсе необязательно с участием Бога, потому что самые удивительные чудеса происходят, когда человек помогает человеку. Хотя, может быть, в этом и проступает явление истинного Бога. Иногда вовремя сказанным добрым словом, поддержкой, советом, деньгами. Иногда просто напоминанием о достоинстве.

Эту книгу написали два очень разных человека, у которых, на первый взгляд, не может быть ничего общего. Известная телеведущая и католический монах. Она в Москве. Он в Канаде. Непонятно? На самом деле нас объединяет очень многое. Духовное руководство и дружба. Дружба — это каждый знает, или, по крайней мере, думает, что знает, а духовное руководство — это вообще удивительная штука. Когда верующему человеку очень везет и у него появляется духовный отец, который отвечает за него перед Богом. Не руководит в стиле «батюшка благословил купить компьютер», а выслушивает и помогает самому найти верный ответ на тревожащий вопрос. Доверяя своей человечности и Богу.

Итак, сначала мы просто разговаривали по «Скайпу». Потом мы не просто разговаривали, а писали книгу о духовных вопросах, Боге и отношениям с Ним. Потом книжка вышла и нас стали просить ни в коем случае не оставлять наше творческое сотрудничество. И мы снова сели «выяснять отношения».

В этот раз не только о религии, но и о жизни. Не только о духовном, но и о вполне практическом. О возвышенном и низменном. О тех ситуациях, в которых оказывается любой. Несчастная любовь, измена, отношения с пожилыми родителями, смерть близкого человека, ревность, желание убить себя и даже желание убить другого. Сорок историй и сорок обсуждений. Мы очень разные и порой жарко спорим, но главное, что нас объединяет, желание из любой ситуации находить достойный выход. Достоинство — слово, которое часто звучит в этой книге. Нам кажется, что когда человек научился уважать себя и других, все остальные проблемы у него решаются легче.

Хотелось бы, чтобы читателям было так же весело, азартно и интересно читать эту книгу, как нам писать.

Ольга Бакушинская

Эдуард Шатов

Считается, да и получается, что первая любовь редко бывает взаимной, и уж точно заканчивается мучительным разрывом. Есть такое мнение, что это «плата за некомпетентность». Все очень просто — неопытные мы, не умеем обращаться с нахлынувшим чувством. Слишком искренни, слишком бесхитростны, слишком выкладываемся. Первая, вторая, третья любовь, глядишь, набьет на лбу кровавую мозоль, душу исполосует на ленточки, и вот уже на четвертый раз примерно мы подойдем к делу похитрее.

— Ага, — скажем мы себе. — Кажется, это она. Надо разработать план захвата медведя. Тут соврать, там подпустить тумана, немного ревности, немного интриги. Это работает.

Это действительно работает, особенно хорошо с нелюбимым. Если, к примеру, я не влюблена, то могу добиться чужой любви с таким успехом, что можно шоу на стадионе устраивать. Овации гарантированы.

А любящий, он все время прокалывается, как в первый раз. Ему в игры играть трудно, да и глаза выдают, вместе с дрожью в руках. И совершенно неважно, в какой раз.

Тем не менее, первая любовь действительно бывает особо неудачной. Не потому, что мы себя неправильно ведем, а потом будем правильно, а потому, что слишком тяжело переживаем неудачу, потом будет легче. Почти всякая большая любовь терпит неудачу и к обычной мирной жизни не имеет никакого отношения. Только первый раз не знаешь, что это не конец света. Пройдет полгода, год, два года, время сотрет память о деталях, о словах, смешках, вечере на бульварах. О том, что каждое «здравствуй» означало лишь то, что придется сказать «до свидания», каждый поцелуй был мучителен тем, что он закончится. И встреча была всегда до краев полна осознанием разлуки и того, что однажды все рухнет.

Моя первая любовь была именно такой. Она сначала горела, потом тлела одиннадцать лет, потом мы встретились, и я попыталась применить тот самый, уже накопившийся, опыт, который должен был мне помочь. Хитростей хватило на то, чтобы влюбить, но не хватило на то, чтобы удержать. Я рвала на себе волосы — зачем оступилась, зачем доверилась, почему не продолжила играть роль до победы? В чем была эта победа? Я не знаю. В романе, в свадьбе? Пусть даже в романе и свадьбе, но и в невозможности никогда сказать: «Я люблю тебя больше, чем себя. Я дышу тобой, ты моя жизнь, мой свет и мой бог». Потому что следом за этой фразой на любом этапе наступил бы провал. Так и жить всю жизнь, изображая равнодушие?

Первая любовь редко бывает удачной. Но я уверена, что если бы мне повезло, у меня была бы другая жизнь. Я бы не стала журналисткой, телеведущей, мы бы с тобой сейчас не писали эту книгу, у меня были бы другие дети… Много детей… Кто знает, может быть, я была бы счастлива…

Потому что с ним у меня был лучший секс в моей жизни. Когда он положил свою руку на мою и стал перебирать мои пальцы. Более острых ощущений у меня никогда не было. С другими оказалось стандартно — лучше или хуже. А по небу я летала один раз.