Что такое "навсегда" - Сара Дессен

Джейсон собирался в «лагерь для умников», который все так и называли, хотя у него было и другое, официальное, название.

– Так. – Последняя пара носков аккуратно засунута в свободную щелочку между вещами в чемодане. – Давай еще раз пройдемся по списку.

Передо мной лежал листок бумаги.

– Ручки. Тетради. Телефонная карточка. Батарея для фотоаппарата. Витамины.

Джейсон методично перебирал предметы, которые я называла, убеждаясь в их наличии. Он всегда и все проверяет по сто раз – ему нужна стопроцентная уверенность.

– Калькулятор, – продолжала я. – Ноутбук…

– Стоп! – Он поднял руку, подошел к столу, открыл чехол, убедился, что ноутбук никуда не убежал, и кивнул.

– Переходим к списку номер два.

Я пробежала взглядом листок и откашлялась.

– Чистые диски. Адаптер. Наушники…

Когда мы прошлись по второму списку, а потом закончили с первым, дважды остановившись на подзаголовках «Туалетные принадлежности» и «Разное», Джейсон, кажется, удостоверился, что ничего не забыл. Тем не менее он продолжал наворачивать круги по комнате и что-то бормотать себе под нос. Нелегко быть совершенным. Если вам это не дано, то можете даже не пробовать.

Джейсон не просто стремился к совершенству. В отличие от многих он не считал его недостижимым. Чтобы достичь совершенства, моему бойфренду оставалось сделать всего несколько шагов. Будь совершенство городом, он бы не просто приехал туда на экскурсию. Нет, он перебрался бы туда жить.

Поэтому Джейсон был чемпионом штата по математике, руководил дискуссионным клубом, получал на экзаменах самые высокие баллы в истории школы, учился по углубленной программе с седьмого класса и по программе колледжа с десятого. Он два года подряд занимал пост президента ученического совета, отвечал за новаторскую программу переработки отходов, внедряемую теперь в школах по всей стране, а также свободно владел испанским и французским. Учебой дело не ограничивалось: Джейсон практиковал веганство, а все прошлое лето помогал строить жилье для бездомных. Занимался йогой, каждое второе воскресенье навещал свою бабушку в доме престарелых и с восьми лет переписывался с мальчиком из Нигерии. У него получалось все, за что бы он ни брался.

Кое-кого его перфекционизм раздражал, но только не меня. Мне нужен был именно такой бойфренд, и я поняла это сразу, как только увидела его впервые – в десятом классе на уроке английского. Нас тогда разделили на группы, чтобы выполнить задания по «Макбету», и мы с Джейсоном и Эми Ричмонд оказались в одной «тройке». Эми сразу же призналась, что «не особо в ладах со стариной Шекспиром», уронила голову на рюкзак и спокойно уснула. Джейсон удивленно посмотрел на нее и открыл учебник:

– Ну что ж, приступим.

Это произошло вскоре после папиной смерти, я тогда большей частью молчала. Слова приходили с трудом, порой я их просто не узнавала, и целые предложения казались написанными на иностранном языке. Несколькими днями ранее я, напечатав вверху страницы свое имя, поймала себя на том, что проверяю буквы и их порядок, как будто не уверена даже в том, как меня зовут. Так что «Макбет» оказался для меня неразрешимой загадкой – я все выходные боролась с архаичным языком и странными именами персонажей, тщетно стараясь уяснить смысл истории.

Открыв книгу, я уставилась в текст.

«Нет, этого мне никогда не понять», – подумала я.

К счастью, Джейсон явно не собирался упускать отличную оценку и по привычке взял дело в свои руки. Он открыл тетрадь на чистой странице, занес ручку и обратился ко мне:

– Сначала давай определимся с основными темами. Тогда поймем, о чем писать.

Я кивнула. Вокруг галдели одноклассники, усталый голос учителя тщетно призывал всех к тишине. Джейсон начертил на листе несколько линий и четким квадратным почерком написал: «Убийство. Власть. Брак. Месть. Пророчество. Политика». Мне показалось, что это будет продолжаться вечно, но он вдруг остановился и поднял взгляд на меня.

– Что еще?

Я поспешно опустила глаза в книгу, как будто написанные там слова могли внезапно обрести смысл. Джейсон терпеливо ждал, когда я внесу свою лепту. Я пробормотала что-то нечленораздельное, сглотнула и призналась:

– Если честно, я не понимаю.

Я была уверена, что Джейсон сейчас посмотрит на меня таким же презрительным взглядом, как на уснувшую посреди урока Эми Ричмонд, но, к моему удивлению, он отложил ручку и деловито спросил:

– Какой акт ты не поняла?

– Все, – призналась я, и он не закатил глаза, как я ожидала. Тогда я добавила: – В смысле, я знаю, что пьеса об убийстве, и там вторжение, но остальное… Ничего не понятно.

– Смотри, – он снова взял ручку, – все не так сложно, как тебе кажется. Чтобы понять, надо начинать с пророчества о том, что должно случиться.

Он принялся листать страницы, нашел нужное место и прочел абзац вслух.

– Видишь, вот здесь.

В его прочтении слова, как по волшебству, менялись, становились простыми и понятными. И я впервые за долгое время почувствовала спокойствие. Мне давно хотелось, чтобы кто-то вот так же легко и понятно объяснил, что случилось со мной, с моей жизнью, разложил все по полочкам. В глубине души я подозревала, что это не так просто, но Джейсон подарил мне надежду. Он разобрался в «Макбете», и я решила, что он поможет мне разобраться в себе. Меня потянуло к Джейсону, и я так и осталась рядом с ним.

Теперь он застегнул молнию на сумке с ноутбуком, положил ее на кровать к остальным вещам и в последний раз оглядел комнату:

– Ладно, пойдем.

Когда мы вышли из дома, его родители уже сидели в своем «Вольво». Мистер Тэлбот открыл багажник и помог сыну уложить вещи. Я села сзади и пристегнула ремень безопасности. Миссис Тэлбот повернула голову и улыбнулась мне с переднего сиденья. Она преподавала в университете ботанику, а ее муж – химию. Оба были такие ученые, что, когда я случайно встречала их без книги или папки с бумагами, мне казалось, у них не хватает руки или ноги.