Герой по вызову - Даниил Широков

Герой по вызову

Пролог. Кроличья нора

Умирать обычно больно.

Вернее, мне так всегда казалось. Так-то я не умирал, только представлял, как это может быть. Напредставлялся — так хорошо напредставлялся, что аж сбылось. Я не идеалист, не верующий и уж точно не оптимист, поэтому помирать в постели, в кругу родных и близких, мне не хотелось. Вот уйти на пике славы, оставив после себя наследие, которое отправится в поколения и про которое будут вспоминать ещё сотню лет спустя… Вот это — хороший конец. Достойный профессионала вроде меня.

Как жалко, что не всем нашим желаниям суждено исполнится.

Я осторожно двинул головой, разглядывая номера лексуса, сбившего меня, будто кеглю. Слабенький свет дорожного фонаря на перекрёстке бил в глаза — вернее, в глаз. Единственный оставшийся. Второй то ли вытек, то ли вылетел после удара. Скорей всего, последнее. Мне было больно, конечно — насколько больно может быть парализованному из-за сломанной спины телу. Рот судорожно хватал воздух, пытаясь наполнить лёгкие. Я хрипел, двигая покрытой кровью шеей по горячему асфальту. Или это я сам горел из-за ранений, не совместимых с жизнью? Кто знает.

Сука. Всё в утиль — и ради чего? Потому что среди ночи мне захотелось сигарет? Твою-то мать, как знал, что надо было бросать к чертям это дело… А теперь вот. Лежу. Подрагиваю, подёргиваюсь, глядя на заляпанный моей кровью лексус. Чёрный, стильный, красивый. Сам хотел себе такой взять, да всё никак скопить не мог. Всё донатил* в эту помойку, "Кристар Онлайн", чтоб её. Пол ляма отдал за новейшую VR-капсулу, чтобы не отвлекаться на туалет во время игры. Идеальное погружение, стопроцентное соотношение виртуальности и реальности… Ха-ха. Лучше бы сходил к доктору, попробовал бы избавиться от пагубной привычки.

Вот уж точно — пагубной. Лучше и не скажешь.

Лексус сдал назад, взревев мотором. Вся улица померкла в моём взгляде из-за света фар, ударивших в лицо. Вот тварь… Он, походу, решил закончить начатое. Москва, срань ты эдакая. Где ещё встретить пьяных водил лексусов? Ну, может, в Питере. Была б машина полегче, я, может, и не лежал бы сейчас, едва способный пошевелиться. А эта многотонная хрень влетела так, что я почти не почувствовал боль после удара, и только потом она пронзила всё, что ещё могло чувствовать. Если честно, удивительно, что я вообще мог сейчас мыслить — и материть, материть, материть всё и вся: самого себя, водилу, лексус, сигареты, круглосуточный магазин через два перекрёстка, время суток… Эх.

Маме не позвонить. Даже эсэмэску не отправить, чтобы попрощаться. Батя хотел заехать с утра, привести футболки и пару брюк, а то сам за одеждой не хожу от слова совсем. Не нравится, и всё. С ним тоже не увижусь, да и с остальными родственниками уже никак. Меня бы в больничку, да алкаш на водительском думал совершенно иначе.

Лексус подался вперёд, а я сжал зубы, наблюдая, как быстро-быстро крутятся колёса, как сверкает кровь на бампере, как мчится пресловутый бампер вперёд… Глупая и грубая смерть для такого великого игрока с таким охеренным ником, который никто и никогда себе не возьмёт. Я был первым! Всякие "Деймос1" и "Деймос151241" — уже не такие классные, не так хорошо звучащие и не так замечательно выглядящие в рейтинге сильнейших игроков. Я был профи! Я был лучшим! Да только срать жизнь хотела, кем я там был.

Голова хрустнула, и это был последний звук, который я услышал перед тем, как окончательно помереть. Исчез лексус, свет фар и фонаря, исчез асфальт и исчезла боль, терзавшая мой котелок. Да, было очень больно. Вот она какая, смерть… Точнее, посмертие. Тишина, покой и темнота. И так — вечность? Твою-то дивизию, через колено, в старой бане да с канделябром… Это у меня дед так матерился, царствие ему небесное. Говорил, что был потомственным казаком. А я, будучи ещё подавателем пива с маленькими ножками, смеялся, переспрашивая: "Разбойником?". Да…

Хороший у меня был дед.

Он бы мной, быть может, гордился. Столько бабла на этом "Кристар Онлайн" поднял! Маме — личный маникюрный салон открыл, отцу — бэху подогнал… Не жадный я. Не злой. Нормальный молодой человек.

Был.

Сыграть бы в ту донатную помойку. Хотя бы раз ещё, перед окончательной смертью. Бывает ли вообще смерть окончательной? Нагнуть финального сюжетного босса*, попэвэпэшится* на арене, может, скрафтить* себе очередной легендарный клинок с тонной бафов*… Наверно, если бы я знал, что после этого захода точно умру, то раздал бы шмотки новичкам — легендарные и уникальные всё равно не имеют ограничений по уровню. Пусть пользуются на здоровье, мне не жалко. Но увы…

Темнота, в которой я то ли был, то ли не был, начала светлеть. Сперва желтеть, а потом белеть, пока картинка перед глазами не прояснилась окончательно. Осознав себя в собственном теле, я сделал судорожный вдох, тут же закашлявшись. Закончив с восстановлением дыхания, оторвал взгляд от белого пола, на котором и стоял на четвереньках. Теперь всё ясно — я попал в Рай. Он таки есть!

Спустя секунду после этой мысли я вздрогнул, осознавая, что вполне мог попасть и в Ад. Надо было ходить в церковь… Хотя мама, вроде, ставила свечки за меня. Чёрт, какого хрена я всё ещё дышу! Это так больно и противно, словно я съел заваренный три дня назад доширак… О, а я таким питался, можете поверить — говорю на опыте. Действительно, во рту стоял отвратительный привкус, а каждый вдох отзывался мерзким ароматом чего-то миндального. Кое-как совладав с рвотными позывами, я осмотрел себя, почти сразу находя источник сего запаха.

Ох. Сходить под себя, да ещё и в такой ответственный момент… Рефлекс, что поделать.

Никому всё-таки не хочется умирать.

Сморщившись, я встал, похлопав себя по щёкам. Куда бы я не попал, моя одежда всё ещё была на мне. Тёмно-синие свободные джинсы, белая футболка и модные чёрно-жёлтые кроссовки — идеальный прикид для выхода глубокой ночью за сигаретами. Несмотря на бившее по гордости и носу ощущение в области таза, я довольно быстро смирился со своим положением, направив мысли на изучение идеально белой комнаты. Если быть точным, меня закинуло в белоснежный куб, в котором едва можно было отличить стены от потолка и пола.

— Эй! — громко позвал я, чуть дёрнувшись от звука собственного голоса.

Ответа не последовало.

— ЭЙ! —