Имя, которое помню - Эдриан Маршалл

Митчелл с удивлением рассматривал свою повзрослевшую дочь. И как она умудрилась так быстро вырасти? Еще вчера малышка весело носилась по двору в компании соседских мальчуганов. Еще вчера соседи заваливали его счетами за битые стекла, сломанные ограды и раздраконенные клумбы, в которых эта маленькая варварша зачем-то решила посадить кактусы вместо благонравных азалий. Еще вчера она, заливисто хохоча, взмывала на качелях, раскрученных «солнышком», и у него сжималось от страха сердце. А сегодня ее зовет на свидание какой-то парень со смазливой мордашкой, из-за которой — уж это Митчелл Торнтон точно знал — личико его очаровательной дочки однажды распухнет от слез…

— Элли, детка… — покачал он головой, глядя на отражение в зеркале своей шестнадцатилетней дочери. — Не верь мужчинам…

— Пап, он еще не мужчина, — мурлыкнула Эллис, накладывая на губы толстый слой помады. — Он мальчик. Самый красивый мальчик в школе. И еще милый, добрый и чуткий. Все будет хорошо, вот увидишь. Я ведь уже взрослая…

А через неделю эта «взрослая» ревела в подушку, как пятилетняя девочка, которую соседский мальчишка оттаскал за косу.

Митчелл смотрел на дочку и совершенно не знал, чем ее утешить. Ладно бы, ее и правда оттаскали за косу, и тогда он мог бы надрать обидчику задницу. Но Элли никогда не позволяла таскать себя за косу и никогда не плакала, если набивала синяки и шишки. А теперь плачет…

— Я же говорил тебе, детка. — Митчелл присел на кровать, вздрагивающую в такт всхлипам его дочери. — Не верь мужчинам. Научись их обманывать — только тогда ты сможешь играть с ними на равных.

Элли перестала реветь, вытерла опухшее личико и повернулась к отцу.

— Научусь, пап, вот увидишь!

Не прошло и двух дней, как парень со смазливым личиком звонил в дверь их дома. В руках у него была охапка цветов, а на губах — глупейшая растерянная улыбка.

— Здравствуйте, меня зовут Майк… — смущенно пробормотал парень. — А вы Элли не позовете?

— Элли ушла гулять с Джеймсом, — развел руками Митчелл. — Но я могу передать ей цветы и сказать, что вы заходили.

— А-а… — разочарованно пробормотал Майк. — Спасибо…

…Эллис торжествующе покрутила перед носом Митчелла душистыми белыми розами.

— А у меня, кажется, получается. Как ты считаешь, пап?

— Дорогой, ты даже не представляешь себе, что ты для меня сделал… — всхлипнув, прошептала она, прижавшись лицом к его пропахшему табаком пиджаку. — Ты изменил мою жизнь, изменил мои взгляды на жизнь…

Даррелл, никогда не отличавшийся особенной щедростью, наконец-то почувствовал всю силу изречения о том, что гораздо приятнее давать, а не принимать.

— Ну что ты, — расчувствовавшись, пробормотал он. — Я бы заплатил гораздо больше, если бы знал, что это поможет тебе начать новую жизнь. Теперь они отпустят тебя, Мэй?

— Ну конечно, милый… — Она взяла его руку и поднесла к своей влажной от слез щеке. — «Братству Темной Луны» нужны от меня только деньги. Как жаль, что я была такой наивной и не поняла этого сразу… Если бы не моя глупость, я никогда не оказалась бы в этой секте…

— Ну что ты… — Даррелл сжал ее в объятиях. — Твоя наивность очаровательна. И я больше никому не позволю ею воспользоваться. А теперь… теперь я могу познакомить тебя со своими родителями?

— О, конечно… — Она благодарно улыбнулась. — Я так давно об этом мечтала… Только не сегодня. Сегодня я должна отдать деньги Братству, чтобы этот кошмар для меня закончился. Мы можем поехать к ним завтра. Правда же, милый?

— Конечно, дорогая… Обязательно позвони мне, когда закончишь все дела с этими ублюдками. Или, может, будет лучше, если я поеду с тобой?

— Нет, Даррелл, дорогой, не нужно, — поспешила ответить она. — Я сама. Ты и так достаточно для меня сделал…

— Милая… Если бы ты знала, как мне не терпится назначить день нашей свадьбы…

Если бы ты знал, как мне не терпится избавиться от созерцания твоей потной физиономии, подумала Эллис, устроившись на заднем сиденье такси. Даррелл помахал ей рукой, и Эллис, натужно улыбаясь, послала ему воздушный поцелуй, мысленно надеясь, что он не просочится к Дарреллу сквозь запыленное стекло.

— Ну что стоим? Поехали! — рявкнула она оторопевшему водителю, который еще секунду назад любовался этой романтической сценой.

Когда такси наконец поехало, Эллис вытряхнула из намокшего рукава черной кружевной блузки мешочек со «слезами»: маленький полиэтиленовый пакетик с водой, припасенный как раз для таких душещипательных сцен. Теперь нужно заехать домой, переодеться, положить часть денег в банк, часть — переслать отцу, часть — отдать за «реквизит» Энджи, а часть — отвезти Конни, которая наверняка с нетерпением ждет рассказа об окончании операции «Наивная девочка и «Братство Темной Луны».

Добравшись до дома, Эллис стянула с головы рыжий парик, осторожно вытащила из глаз ярко-синие линзы, скинула траурно-черную блузку, надела маечку цвета индиго с надписью «Поцелуй меня… сам знаешь, куда» и голубые джинсы — так она одевалась всякий раз, когда заканчивала очередную эпопею с очередным облапошенным женихом.

В этой одежде Эллис чувствовала себя свободной. Как будто и не было никаких потных физиономий, сальных губ, так и норовивших ее поцеловать, свиных глазок, пялившихся на нее с вожделением, от которого у Эллис все нутро перетряхивало от отвращения.

Слава богу, что с Дарреллом все кончено… — с облегчением подумала Эллис, разглядывая в зеркальном отражении свою стройную фигурку. — Это по его милости я набрала в весе…

Но, как последнее «прости» от Даррелла, в сумочке зазвонил мобильный. Мелодию Даррелл выбирал сам — это был наипошлейший из современных хитов «Мой ангел с синими глазами». Эллис в два прыжка оказалась возле сумочки, отключила телефон и вытащила сим-карту. Сняв с полочки толстую папку, обтянутую черной кожей, Эллис кинула сим-карту в файл, к которому был приклеен стикер с надписью «Даррелл Локхэйм».

— Покойся с миром, Даррелл Локхэйм, — бросила она, водрузив папку обратно. — Ты был скупердяем из скупердяев, но Мэй Ковальски растрясла твою набитую мошну…

Конни Кармуш сложно было назвать подругой Эллис — скорее, они были товарищами по несчастью. Конни работала на правительство, а правительство платило мало. Конни надо было кормить двоих детей, а дети наотрез отказывались есть то, что мама могла купить на свое ничтожное жалованье. Зато у Конни было то, на чем могла отлично заработать Мэй Ковальски, она же Ингрид Макинтош, она же Виржиния Марлоу, она же Джудит Сайрис, она же — а вот об этом знали только посвященные, вроде Конни, — Эллис Торнтон. Именно поэтому Конни Кармуш предоставляла информацию Эллис, а Эллис щедро за нее платила, так что обе были довольны. Конни по природе своей была до ужаса любопытна и романтична, а потому всегда выспрашивала у Эллис подробности всех операций. «Братство Темной Луны» не было исключением. — До сих пор не верится, — Конни с неподдельным восхищением посмотрела на Эллис, — что тебе удалось облапошить этого скрягу. Ведь вначале он готов был удавиться за стакан содовой…