Игры двойников - Михаил Тропин

Последняя проверка! Через три часа бортового времени энергостанция выйдет из засвета возле военной базы Вита-Дубль, и останется всего два часа до Виты. Я дал мысленный приказ пульту через радиочип, в моем сознании появилось изображение энергостанции – сорокаметровой бочки, окруженной воронкой шестиугольных энерголовушек, – и проверка пошла. Так, гравидвигатели в порядке, регдондитовая обшивка выравнивает их поле вокруг станции, как ей и положено. Спасательная капсула на месте, возле грузового люка, энергетические ловушки готовы принимать энергию, а стволы переброски – доставлять ее на завод. Аккумулятор тоже в порядке, может накопить еще вдесятеро больше энергии, чем сейчас есть. Но вдесятеро больше – это для работы на Вите, а для полета к ней и десяти процентов хватит с запасом.

Что еще? Прицельный ствол для пробной переброски энергии опробован и настроен еще на заводе, все в норме. Противометеоритная защита сейчас, в засвете, не нужна, но контрольные цифры отличные. Обе лазерные пушки в порядке, новый беспилотный перехватчик с гравидеструктором тоже. Тормозные двигатели, жизнеобеспечение кают, кухонный синтезатор… Наконец проверка закончилась, и чип отключился от пульта. Все-таки вживленный в мозг радиочип – отличная вещь. Стоит только подумать о приказе – и он уже работает, не то, что сенсоры пульта, микрокомп или биоволновая дуга! К тому же в чипе есть и внутренний компьютер с приличной памятью – там и модели расчетов курса, и кодовые программы для дверных замков, и даже программы взлома для всего этого – их, конечно, я сам вписал. В общем, одни удобства!

Конечно, верующие космологисты, и моя мать в том числе, считают вживленные устройства грехом – любое изменение тела, данного человеку Логосом-Космосом, лишает человека благословения звезд. Но я неверующий, был рожден под чужими созвездиями на Регдонде, а потому на помощь высших сил мне рассчитывать не приходится. И если грех вживления чипа давал мне возможность в двадцать шесть лет стать командиром и главным инженером энергостанции, я согрешил без колебаний, и до сих пор не раскаиваюсь.

Всегда, Сизиф, ты был готов

Прожить на свете без богов.

Ты от судьбы хотел уйти,

Но боги встали на пути.

Теперь, чтоб грех свой не забыл,

Трудись, хоть свет тебе не мил -

Насколько хватит сил.

Ну вот, опять я пою вслух! Вот от чего мне так и не удалось избавиться! А ведь именно за это гудение Роди Ольсен из нашего класса и его приятель Мануэла дали мне на Дубле прозвище Гудок. Стать нормальным человеком я тогда только мечтал. Звезды великие, сколько же пришлось потом стараться, чтобы им стать! Временами казалось, что вся моя жизнь – сизифов труд. Впрочем, в последние десять лет на Земле, пока я учился и работал, о моем школьном прошлом никто и не знал. Зато через несколько часов на Дубле, когда энергостанция доберется туда, знающих будет сколько угодно.

А это что? Тревожный сигнал залился звоном, засверкал слепящими вспышками в сознании и красными огоньками на стенах пультовой. Тревога второго класса! Неопознанный объект в засветовом коридоре 5С, по которому идет энергостанция, и появился он только что. Откуда он здесь взялся, при скорости в пять световых? Может быть, станция сбилась с курса? Но я же сам считал курс!

Срочная проверка! Черное облако миража с золотой линией диаграммы поднялось над пультом. Скорость, временные поправки, погрешность – все в норме, все по расчету. А если в расчете ошибка? Тогда грош мне цена как командиру! Конечно, на пилотажных курсах я всегда хорошо считал засветовые координаты, но ошибки надо искать не там, где они могут быть, а там, где их быть не может.

Так, ищем. Все на месте, все правильно, никаких данных из диспетчерских на космических базах. Но почему тогда пересечение курсов неизвестно с кем? Я посмотрел в окно обзора – там была только глухая засветовая чернота, а гравилокатор упрямо показывал в мираже, выражаясь его языком «неизвестное космическое летающее средство искусственного происхождения».

Звон прекратился, и сигнал оглушительно завыл. Тревога первого класса, объект приближается, общий сбор в пультовой. Да что там такое летит?

«Гравилокация, анализ, определение физических размеров, расстояние». Миражное облако стало голубым, в нем оформились очертания радужного шара с черными круглыми провалами в боках. Военный катер, да еще с поставленным гравищитом! Кажется, те, кто в нем летит, очень хотят мира, если так усердно готовятся к войне. Пора и станции сделаться миролюбивой. «Щит на сорок процентов!» Меня приподняло над креслом – при работе щита искусственная гравитация на станции отключалась.

– Досточтимый командир Антон, да пройдет твоя жизнь в светлых водах, это тревога учебная или подлинная? – услышал я мелодично подсвистывающий тихий голос на моем родном евроамериканском языке Земли. Два шара высотой в человеческий рост, покрытые темно-зеленой шевелящейся шерстью, плыли ко мне. На макушках шаров поднимались короны мягких нежно-зеленых рожек, шевелящихся и воспринимающих окружающее. Три пары ласт, покрытых зеленоватой морщинистой кожей, завершали облик моих попутчиков. Короче, это были Дигеан, посланник регондского короля, и его помощник Сигемон с Большой Реки.

Долонаны – коренные жители Регдонда из системы Дельты Павлина, той самой планеты, которая поставляет регдондит для обшивки сверхсветовых кораблей всем цивилизованным планетам Галактического Сообщества. Шерсть долонанов постоянно шевелится – это их органы дыхания, которые одинаково хорошо впитывают кислород из воздуха и из воды. Чтобы не стеснять дыхания, они не носят одежды, разве что в таких условиях, где дышать нельзя вообще.

Все те вещи, которые носят люди на поясах, в сумках и карманах, висели у долонанов на особых ремнях, вплетенных в прядки дышащей шерсти. У посланника на ремнях сейчас плыл небольшой топорик: Дигеан был чикальтинан, по земным меркам – дворянин. У его помощника на вплетенных в шерсть ремешках крепились только лучевой пистолет и армейский нож. Сигемон был из длинношерстных, то есть не родовитых, долонанов, хотя шерсть у него была ничуть не длиннее, чем у посланника.

– Не может ли это быть нападение рейдеров, досточтимый командир Антон? – спросил посланник Дигеан по-долонански, от волнения перейдя на родной язык. Мне это не мешало – первые восемь лет жизни я провел на Регдонде, и долонанский язык всегда знал, как родной.

– Сегодня я получил с Регдонда сообщение космического министерства Его Величества Санулана, да продлятся его дни в теплых водах и тихих заводях… – продолжал Дигеан, в знак уважения к повелителю понижая голос и поджимая трубочки, служащие долонанам для речи. Трубочки-уши при этом были из тех же соображений приличия полностью убраны в завитую шерсть. Королевские подданные соблюдали этикет неукоснительно, но это было естественно – еще во времена молодости моего деда Регдонд жил неспешной, упорядоченной жизнью, чем-то напоминающей земное средневековье. С прилетом людей и открытием антигравитационных свойств регдондита все изменилось. Короли Регдонда начали выгодно торговать с государствами Земли, а их подданные – приобщаться к современной технике.