Улитка в тарелке - Юлия Лавряшина

Моей семье — с любовью…

в которой у Эви появляется улитка, а Мира рассказывает свой странный сон. И оба догадываются, что у взрослых есть секрет

Улитка появилась у него сама по себе. Утром Эви, ворча спросонья, запрокинул голову, проехавшись затылком по подушке, и посмотрел в окно, а улитка уже сидела на желтой деревянной раме. Она походила на коричневый кружок, который часто бывает на досках, только на этот раз древесное пятнышко отлепилось от поверхности и начало свою жизнь. Эви надеялся — если, конечно, повезет — увидеть солнце, а нашел друга.

Он перевернулся на живот и уставился на улитку, боясь спугнуть ее дыханием. Вокруг перекрикивались мальчишки, убирая постели, и в их голосах можно было расслышать все: от свистящей злобы на жизнь, которую каждое утро приходится начинать заново, до захлебывающегося смеха.

В этом не было ничего необычного. Эви слышал все это уже одиннадцать лет, то есть с тех самых пор, когда их, одного за другим, извлекли из сосудов, в которых производили людей. Правда, тогда все мальчишки только и умели — кричать и плакать. А уж девчонки тем более…

Так рассказывали воспитатели, и у Эви не было оснований им не верить, ведь они-то все видели собственными глазами. Он немного сомневался только насчет Миры, потому что не помнил, чтоб она когда-нибудь плакала. Вот закричать она могла, но только разозлившись или увлекшись игрой. Кроме них двоих в мире никто не придумывал настоящих игр. Все, как один, были поглощены виртуальными.

Эви не сумел бы объяснить, почему они с Мирой так не любили эту мертвую компьютерную действительность. Но он с ужасом думал, что его подружка взрослеет, ей уже целых двенадцать, и с этим ничего не поделаешь. Однажды Мира тоже наденет на свое лицо пластмассовую маску вместо того, чтобы сползти в овраг и поиграть сосновыми шишками, которые заменяли им фигурки людей.

Никто не объяснял им, почему только животные могут становиться игрушками и почему лишь про них пишут книги. Эви с Мирой такое положение вещей не нравилось, и они сами создавали то, до чего взрослые не додумались.

Конечно, улитка, которая только что так боязливо высунула влажные рожки, тоже была животным. Но она была настоящей, и Мира должна была оценить это. Зверюшек она обожала, и те шли к ней так смело, будто Мира была их предводительницей, для смеха принявшей человеческий облик. Вот вчера, например, она просто засвистела, когда они вышли на полянку, и вдруг со всех сторон, как по команде, из травы повыскакивали полосатые бурундуки.

А ведь она и свистеть-то не умела! Дрим, ее любимый воспитатель (рыжий, как та лиса, что прибегала к Мире в прошлом году!), однажды свистнул при ней в два пальца, и она завелась: только они уйдут поиграть в овраг, как начинает учиться. Эви даже как-то раз рассердился, хотя и сам, тайком от нее, пытался освоить этот непростой свист. Только у него получалось еще хуже…

Надеясь, что никто не обратит на него внимания, Эви выбрался из кровати и, наспех заправив постель, поспешил к столовой раньше других. Он ругал свои слабые ноги, которые с утра никак не желали его слушаться и громко шаркали по линолеуму. Эви все время осторожно оглядывался, опасаясь, что кто-нибудь из мальчишек заметит его маневр, постарается догнать, и тогда ему уже не удастся стащить пустую тарелку.

Нужна была глубокая, чтобы в нее уложить рядами траву и листья — пусть улитка сама выберет, где ей спать. И вода должна быть на дне, тогда улитка не умрет от жажды. Такое Эви уже сейчас страшно было представить, хотя он еще даже не дал ей имя…

Ему повезло: он все устроил, как собирался, и даже успел сделать это до завтрака. Разделавшись с кукурузной кашей, которая сегодня оказалась совсем не сладкой, Эви незаметно поманил Миру, с которой не спускал глаз, пока ел. Еще убежит, не дождавшись его… Правда, бегать по-настоящему умели, конечно, только взрослые, а детям оставалось плестись за ними, подтаскивая тяжелые ноги и задыхаясь от усталости.

— Когда я вырасту, — сердито говорила Мира в таких случаях, — буду бегать целыми днями.

Но сейчас она была не сердитой, а по-утреннему веселой, и глаза у нее были, как будто умытыми росой.

— Что у тебя? — зашептала она, сразу угадав секрет.

Оглянувшись, Эви шепнул в ответ:

— Улитка.

Мира тоже проверила, не стоит ли кто за спиной, и повторила уже погромче:

— Улитка?

— Домашняя, — со значением пояснил он.

И действительно, домашняя улитка — это же совсем не то, что лесная. Мира наклонилась совсем близко:

— А ты где ее спрятал?

— Под кроватью. Там темно, но ей это ничего! Она всегда под листочки забирается.

У Миры солнечно вспыхнули глаза, которые обещали стать карими, когда она вырастет.

— Покажешь?

— Пошли.

Эви горделиво зашагал впереди. Чаще ему приходилось идти за Мирой, потому что именно ей всегда удавалось отыскать что-нибудь необычное, и уж тогда она обязательно тащила его, чтобы показать. Желтые камешки, которыми были посыпаны все дорожки, издавали под ногами ликующее похрустывание, и Эви готов был растянуть это шествие на года. И вместе с тем, он торопился изо всех сил, ведь улитка могла уползти, и тогда Мира решила бы, что ему все почудилось. Или хуже того — что он обманул ее.

Когда Эви с трудом заполз под кровать, тарелка все еще была на месте. Он вытащил ее на свет, стараясь не тряхнуть, и пальцем разворошил влажные листья.

— Вот она…

— Малюсенькая! — восхитилась Мира.

Она уже стояла рядом с ним на коленях и носом едва не касалась торчавших во все стороны стебельков.

— Можешь потрогать, — великодушно разрешил Эви. — Только мизинцем, а то раздавишь еще!

— Я что — медведица? — обиделась она, но тут же разулыбалась: — Смотри, она рожки показала!

Наслаждаясь моментом, Эви отозвался:

— Я уже видел.

До сих пор ему не доводилось владеть хоть чем-нибудь, чего не было у других. Правда, только ему одному принадлежали те звуки, что издавали цветы, другие их почему-то не слышали. Эви пытался представить, каким воспринимают этот лес остальные, и ему казалось это страшноватым — молчаливое скопище деревьев. Но поговорить об этом с кем-нибудь, кроме Миры, он не мог. Только она верила ему на слово. И все же было приятно, что улитку она еще и увидела…