Медики шутят, пока молчит сирена - Борис Горобец

Боги Киприда и Вакх расслабляют нам члены, и то же

с нами Подагра творит, ими рожденная дочь.

Из кн.: [Палатинская антология. XI. С. 414;

см. Медицина в поэзии… 1987. С. 20]

* * *

Агид не ставил клистира и Аристагора не трогал,

Только вошел… тотчас Аристагору конец.

Есть ли губительней где аконит?[1]Приготовьтесь скорее,

Гробовщики, увенчать гида митрой с венком.

Медицина в поэзии… 1987. С. 15

На Подагру

Нищий, богиня, противен тебе, ты смиряешь богатых,

Знаешь всегда и везде, как беспечально прожить.

Нет тебе радости большей, как в ноги забраться чужие.

Впрочем, оружье и сок мирры приятны тебе;

Радует свежий венок и влага авзонского Вакха, —

Этого ты никогда у бедняка не найдешь.

Вот почему избегаешь ты бедности скудной порога

И веселишься, войдя в ноги и в дом богача.

Там же. С. 20

На хирурга

Лучше на суд Гегемону, казнящему смертью злодеев,

Отданным быть, чем к тебе в руки, Геннадий, попасть:

Тот, по закону карая, разбойникам головы рубит,

Ты же, невинных губя, с них еще плату берешь.

Медицина в поэзии… 1987. С. 20

Пять животов врач Алексий промыл, пять желудков очистил,

Пять больных осмотрел он, мазью натер пятерых.

Всем им один был конец, ночь одна, гробовщик и лекарство,

Плач, погребенье, Аид, — <каждому этот набор>.[2]

Там же. С. 23

Врач был недавно Диавл, а нынче могильщиком стал он:

То, что могильщик теперь делает, делал и врач.

* * *

Недомогал я, ко мне в помощь, нимало не медля,

Ты появился, Симмах, с сотней своих школяров.

Начали щупать меня сотня рук, ледяных от мороза:

Без лихорадки я был раньше, а вот и она!

Там же.

На отравительницу-прелюбодейку

Шлюха-жена угостила супруга-ревнивца отравой.

Но, заключив, что такой дозой его не убить,

К ней подмешала она и ртути смертельную меру,

Думая скорую смерть ядом двойным причинить.

Коль разделить эти средства, они, разделенные, — яды;

Выпить их вместе — тогда противоядья они.

Вот так и спорили эти смертельные чаши друг с другом.

Гибельный вред уступил силе целительной в них.

Тотчас они устремились в пустые извилины чрева,

Скользким известным путем пищу извергнули вон.

Благостна воля богов! Польза есть и в жене беспощадной:

Так, если хочет судьба, — яд помогает двойной.

* * *

Хилому Марку предрек Диодор-предсказатель, что только

Шесть, и не более, дней жить остается ему.

Врач же Алькон, кто сильнее богов и сильнее судьбины,

Сразу сумел доказать, что предсказание — ложь.

За руку взял он того, кому шесть дней оставалось,

И не осталось уже Марку для жизни ни дня.

Медицина в поэзии… 1987. С. 36, 37

Четверостишие, любимое И. А. Кассирским

Общаясь с дураком, не оберешься срама.

Поэтому совет ты выслушай Хайяма:

Яд, мудрецом тебе предложенный, прими.

Из рук же дурака — не принимай бальзама!

И. А. Кассирский… 2008. С. 119

Гиппократ

(Др, Греция, 460–377 гг. до н. э.)

— Правда ли, что гениальность — это болезнь? — спросили однажды Гиппократа его ученики.

— Конечно, — ответил тот.

— Но, к сожалению, очень редкая и, увы, совершенно незаразная.

* * *

Гиппократ считал, что «в человеческом организме взаимодействуют четыре жидкости: кровь, по латыни — sanguis, желтая желчь — по-гречески chole, слизь — phlegma и черная желчь — melanos chole. В организме человека эти жидкости находятся в определенном количественном соотношении, нарушение которого приводит к расстройству психической деятельности». Так возникло деление на четыре темперамента: сангвинический, холерический, флегматический и меланхолический, которые и сейчас широко применяются для качественной характеристики типа человеческой личности.

* * *

Академик А. И. Воробьев о Гиппократе: «Врач должен обладать первым качеством — презрением к деньгам. Гиппократ сказал: презрение к деньгам. Потому что деньги — потом. Они есть, но сбоку от морали. Она никогда не покупалась на деньги».

Академик Андрей Воробьев… 2010. С. 944

Пян Чиао