Ангус, стринги и поцелуй взасос - Луис Реннисон

Безбашенные, веселые откровения из дневника Джорджии Николсон

Смейтесь, только штаны не потеряйте!

Почему в моей жизни все наперекосяк?

• Мне нравится парень, а он встречается с одной дурой.

• У меня поцелуйная ломка — губы сами собираются бантиком.

• У меня большой нос, и мое место в кунсткамере.

Очень смешная книга.

«Бриджит Джонс» отдыхает…

«Санди Телеграф»

Книга посвящается моим фати и мутти, моей младшей сестренке и коту Ангусу.

Он, наверное, мурлычет сейчас на облаке в своем кошачьем раю — от него мне остался на вечную память шрамик на лодыжке.

А также привет Бренде и Джуд и остальной команде издательства Piccadilly Press.

Особое спасибочки Джону Николсону — за то, что у него та же фамилия, что и у моей героини.

Воскресенье, 23 августа

У меня в комнате

За окном дождь

10.00

Джорджиально! (См. «Джорджиальные словечки») Вчера у нас был дядя Эдди, папин брат, и они на пару меня доставали. Дядя Эдди у нас — лысый пряник, и у него детсадовские шуточки, типа: «Как думаешь, Джорджи, нужно ли полировать лысину, чтоб она блестела?»[1]

Так и хочется заорать: «Алло, мне четырнадцать лет, и я уже ношу лифчик. Понятно тебе, полированная лысина?».

Ага, грудь моя растет как на дрожжах. Правда, при моем нулевом, эта штука, то есть лифчик, норовит с меня сползти, тут главное — не бежать, идти спокойно, чтобы он не сбился в кучку.

Только не дай бог, грудь станет, как у мамы. По маминой линии (по женской — ха!) у нас в роду все грудастые — не грудь, а амбразура, или полка, на которую можно что-нибудь поставить. Что моя мама и делает, когда выпьет на вечеринке: ходит с бокалом и запасается сандвичами.

Мне бы нормальную грудь. А не такую, как у Мелани Гриффит из нашей школы. Я как-то увидела ее в раздевалке, сразу после физ-ры, так чуть не упала. У Мелани лифчик — как хозяйственная сумка с двумя отделами. У девчонки явно что-то не то с гормонами. Когда она бежала за мячом, так ее заносило в сторону. Я даже подумала, она проделает ими дыру в ограждении. Ужас! Не груди, а полновесные гири, как в шутку называет их Джас, моя ближайшая подруга.

Там же

Все еще дождь

Все еще воскресенье

11.30

И почему мне не разрешают поставить на свою дверь замок или хотя бы шпингалет? Аж обидки берут! Не комната, а проходной двор какой-то. Я вся изнылась, а родители ни в какую, только сокрушенно качают головой, словно китайские болванчики. И на все у них один ответ — нет и точка.

— Ну почему? — спросила я маму, пока она не убежала на свою очередную тусу или занятия итальянским.

— А вдруг с тобой что-нибудь случится? — сказала она. — Придется ломать дверь.

— Мам, ну что со мной может случиться?

— Всякое бывает. А вдруг тебе станет плохо?

— Или кровать загорится, — встревает папа, — а ты в это время будешь спать.

Они что, издеваются? Хотя, впрочем, понятно, в чем дело. Просто они не хотят, чтобы я взрослела. Ведь тогда им придется от меня отстать и заняться своей собственной жизнью. Они родили меня, чтобы мучить.

По-прежнему воскресенье

11.55

У меня все плохо. Целых шесть раз плохо. У меня шесть серьезных проблем.

1. Назрел прыщ, и я никак не могу от него избавиться. Это надолго.

2. Этот прыщ вскочил на носу.

3. У меня есть трехлетняя сестренка, и она… она… Черт! Она пописала у меня в ком-нате!..

4. Через две недели заканчиваются летние холики (См. «Джорджиальные словечки»). Здравствуй, концлагерь! Здравствуй, обер-фюрер фрау Симпсон и свора цепных псов по разным предметам.

5. Я уродка, и мое место в кунсткамере.

6. Вчера был костюмированный вечер, и на мне был костюм фаршированной «оливки».

11.40

Хватит ныть. Начинаю новую жизнь. Нарыла в мамином Cosmo статью о том, как стать счастливой, если хочешь, но не можешь (как раз про меня). Статья называется «Эмоциональный настрой». Нужно просто «вспомнить», «пережить» и «излечиться». То есть, вспоминая, вы мысленно переживаете все болезненные моменты, как страдали и все такое… А потом, пережив все заново, позволяете этим страданиям уйти.

11.00

Слава тебе господи, дядя Эдди уехал. Представляете, напоследок этот лысый пряник предложил мне покататься на его мотоцикле с коляской. В роли пассажира, конечно. Он вообще что, с планеты Ксенон или как? И что он хотел услышать? «Ну конечно, дядечка Эддичка, только и мечтаю прокатиться на вашем довоенном драндулете! Не хватало еще, чтобы мои друзья увидели меня в раздолбанном тарантасе рядом с каким-то лысым хмырем! Тогда мне вообще кабздец.

16.00

Пришла Джас. Пожаловалась, что еле стянула с себя вчера костюм кошечки (См. «Джорджиальные словечки»). Уйму времени на это потратила. А мне-то что! Но приличия ради я пожалела ее и спросила, в чем дело. А она говорит:

— Просто тот парень из бюро проката был очень симпатичный.

— И что?

— Ну я и соврала, что у меня 10-й размер, вместо моего 12-го.

Бедняжка! У нее до сих пор от швов полоски на теле. Видать, так утянулась, что голова раздулась. Я возьми и скажи ей об этом, а она:

— Да нет, просто сегодня воскресенье, и мне наконец удалось выспаться.

А потом я показала ей статью из Cosmo, и мы пару часов заново переживали «болезненные моменты», то есть пресловутую костюмированную вечеринку. Ну чтобы излечиться…

Я считаю, что именно Джас во всем вино вата — не отговорила меня. Даже если это я придумала нарядиться в оливку, Джас должна была остановить меня! Подруга, называется.

Джас активно помогала мне с костюмом. Мы взяли проволочную сетку, смастерили сарафан-шар на бретельках и с дырками для головы и ног, затем обтянули его зеленой гофрированной бумагой, — и оливка готова. Начинкой должна была стать я сама. В зеленых футболке и колготках. По совету Джас я выкрасила красной пенкой «Crazy Colour» (См. «Джорджиальные словечки») волосы, лицо и шею, став похожей на стручковый перец (пименто). Надо сказать, сперва это было даже забавно. Во всяком случае, пока мы не вышли из комнаты. Проблемы начались, когда я попыталась бочком спуститься по лестнице в гостиную. Чего мне это стоило!