Уходи! И точка... - Ксюша Иванова

Дворники едва справлялись с потоками ливня, окатывающего машину не равномерно, а какими-то порывами, всплесками. Иногда даже казалось, что очередной удар стихии слева просто снесет тачку Игоря с дороги. От Москвы до Зеленограда путь обычно занимал от силы минут сорок, но в такую непогоду мы битый час пробирались по спящему городу и даже еще за его пределы не выехали!

— Будда, может все-таки у меня переночуешь?

— Если тебе в лом меня везти — вали домой, я на такси доеду! Или Захару позвоню…

Друг обиженно хмыкнул и замолчал. Он знал, после боя меня лучше не трогать — не зависимо от исхода, настроение всегда было отвратительным. А тут еще бровь мне рассекли сегодня знатно и край зуба вверху справа отбит — щеку порезал чуть ли не насквозь! И дело ведь совершенно не в боли физической — за столько лет я привык к ней и почти не замечал. Просто завтра теща привезет Алика, и, увидев мои повреждения, снова примется за старое: "Ты хочешь изуродовать мальчику жизнь своими драками! Хочешь сделать его одним из своих дикарей!" И я мог бы, конечно, просто забрать его у Анны Алексеевны, но постоянные командировки, сборы, тренировки, поездки, драки, в конце концов, делали невозможным нормальное воспитание для трехлетнего пацана. Вот подрастет он до шести…

Зазвонил телефон. Отвечать не хотелось. Какой же придурок лезет ко мне сейчас? Мои все и давно знали, что после боя ко мне лучше не соваться. Хм, Золотарев… Организатору боев, можно сказать, моему кормильцу и поильцу, я не ответить не мог.

— Да.

— Будда, прости, что не зашел к тебе сегодня — проблема небольшая внезапно возникла, даже бой не досмотрел! Суки, без меня ни на что не способны. Но я сейчас в записи увидел. Это было… как моя Лилька говорит "великолепное зрелище"! Ты выше всяких похвал! Но я, в принципе, это и так знал… Я сегодня пару важных людей на бой приглашал. Они не просто довольны. Они в восторге. Но я не буду сейчас о работе. Я тебе гонорар увеличил немного… от себя добавил. Ты будешь доволен, — от его болтовни начала болеть голова, хотелось сжать трубку так, чтобы услышать треск стекла, а еще больше хотелось, чтобы вот именно сейчас в моей руке оказалась бутылка водки. Да-а! Выпить бы… — там ребятки мои тебе подарочек отвезли. Я твои вкусы знаю! Уверен, ты будешь доволен!

В стекло ударила очередная штормовая волна и в трубке неожиданно раздалось: "Абонент временно недоступен…" Перезванивать я не стал — завтра, все завтра, да и он, вроде, всё сказал, что хотел. А благодарить сейчас у меня нет настроения, достаточно и того, что гонорар мне он увеличил неспроста, с умыслом… Но об этом тоже завтра!

— Выпить хочешь? — прочитал мои недавние мысли Игорь.

— Да, а есть? — постарался как можно более миролюбивым тоном сказать я.

— Хм, обижаешь! Я ж твои пристрастия знаю!

И этот туда же! Я снова начал выходить из себя — все, бля, знают о моих пристрастиях! Все всё обо мне знают! Лучше, чем я сам! Но ход моих гневных размышлений был прерван Игорем, сунувшим в руки пол-литровую бутылку коньяка. После первого глотка, сделанного прямо из горла, меня немного отпустило. Я стал думать о ходе боя, размышлять о противнике. Где ж они такого парнишку нарыли? Моложе меня лет на восемь, наверное, а бьется не хуже Свята! А Свят Мерцалов, на секундочку, единственный, кто в свое время мог мне противостоять в нашем весе и в нашей стране… Да, Будда, стареешь… Скоро молодые, да борзые по всем фронтам тебя обойдут!

— Я завтра к обеду приеду, — уже у ворот буркнул Игорь. — Ты помнишь, что Захара на сборы отвезти нужно? И решить, кто из нас его сопровождать будет. Все, давай, до завтра!

— Может, зайдешь? Выпьешь со мной?

— Хм, ты знаешь, чем это может закончиться. Нет, Антоха, я домой!

Я знал, что он не обидится — столько лет мы дружим и работаем вместе. Но чувство вины перед Игорем подтачивало изнутри, делая и без того отвратительное настроение еще хуже. Накинув толстовку на голову, бегом рванул через двор по выложенной плиткой дорожке. У пацанов в корпусе свет нигде не горел — молодцы, режим соблюдают! Захар с Семенычем без меня хорошо за ними следят! Влетел на крыльцо промокший до нитки, злой, как собака, очень надеясь, что сам мой помощник не ждет меня сегодня, как бывало обычно, сидя в моей гостиной перед телеком. Еще и с ним любезничать моего терпения точно не хватит! Захар стоял у окна в прихожей и, войдя в дом, я сразу увидел и узнал его, несмотря на капюшон, надвинутый на голову. Пока раздевался и стаскивал намокшие кроссовки, он шагнул ближе.

— Я на два слова, командир! — протянул в своей обычной, немного развязной манере, чуть растягивая слова. — Там это… тебе хм… "подарочек" привезли…

— Я в курсе, — ответил, не понимая, к чему он вдруг упоминает это — после боев мне часто фанаты передавали… да чего только не передавали! Жрачку, деньги, выпивку… даже однажды какая-то озабоченная прислала с курьером цветы!

— Если че, подарочек я в спальню отправил, — явно улыбаясь, хоть этого и не было видно в темноте под капюшоном, заявил пацан.

А чего не в кухню? Чего в спальню-то попер? Идиот! Но не стал ничего ему говорить — чревато очередным срывом.

— Слушай, Дикий! Вали ты спать уже! Завтра вечером тебе на сборы ехать!

— Хм, смотри, если вдруг че… Если, хм, помощь понадобится…, - он явно собирался заржать, чем раздражал жутко — чего его ночью разбирает? Чего он вообще прицепился ко мне сейчас? Ведь знает же…

— "Если, че", я в курсе, где тебя искать, — легко стукнул его в плечо кулаком, мол, иди уже, оставь меня в покое!

И он ушел. И я было уже шагнул в ванную, ту, что на первом этаже находится, но остановился и прислушался — Дикий ржал на крыльце. Свет в прихожей мы так и не включили, поэтому сквозь струи ливня, стекающего по стеклу, было плохо, но все-таки видно, как он стоит под крышей, схватившись за живот и согнувшись в три погибели. И чего его разбирает? Че там мне подарили-то? Торт, что ли?

Постоял под струей горячей воды в душе, смывая усталость и раздражение — кровь и пот смыл еще в клубе, там же был обработан нашим доктором, других я к себе не подпускал. Замотался полотенцем. Босиком сходил в кухню. На столе стояла огромная корзина с красиво уложенными фруктами, бутылками, какими-то банками и даже котелкой колбасы, торчащей, как дуло ружья, в центре композиции. И чего Дикий про подарок в спальне говорил? Идиот! На кухню же отнес! Забыл, что ли?

— Коньяк неплохой, — отметил, между прочим, разглядев этикетку. Именно такой, как я люблю. Еще закинуться? Бутылку, данную Игорем в его машине оставил. Достал пузатый бокал, плеснул, добавил пару кусков льда на дно. — Колбасу на кой хрен засунули? Все ж знают, что это дерьмо я не жру!

Противореча самому себе, вытащил длинную котелку из корзины, залпом выпил коньяк и укусил прямо через обертку. Потом, сплевывая в мусорное ведро остатки бумаги, которые не разжевались, прополоскал рот коньяком, хлебнул еще пару раз, не размениваясь больше на бокал и лед и, ни на грамм не подобревший, захмелевший едва-едва, зашагал в спальню.