НейроЛогика. Чем объясняются странные поступки, которые мы совершаем неожиданно для себя - Элиэзер Штернберг

* * *

Уолтер[3] вел себя странно. Он игнорировал гостей – друзей, родственников, пока те сами с ним не заговаривали. Если же они молчали, он их в упор не замечал. Он шел по собственной гостиной – и врезался в кофейный столик, а потом и в стену. Он тянулся за чашкой кофе – и промахивался, сбивая вазу. К своим пятидесяти пяти годам Уолтер практически ослеп, однако отчего-то упрямо отрицал это. Близкие терялись в догадках: почему же он не признает потерю зрения, почему не обратится за помощью? Неохотно уступив их настоятельным просьбам, Уолтер посетил невролога. На приеме у него состоялся следующий разговор с доктором.

Дневной свет проникал в кабинет через окна, так что в комнате было довольно светло. Однако доктор пошел на хитрость.

Доктор, который на самом деле был рослым и подтянутым, понял, что Уолтер не просто отрицает свою слепоту. Он ее не осознает. Но что это – бред? Ранний Альцгеймер? Не нужна ли консультация психиатра?..

Впрочем, неврологу показалось, что между слепотой Уолтера и его убежденностью, будто он отлично видит, есть взаимосвязь. Однако поведенческие тесты ее не выявляли. Здесь требовалось внимательное изучение мозга пациента. С помощью компьютерной томографии удалось установить, что Уолтер перенес обширный инсульт, последствием которого стало повреждение затылочной доли обоих полушарий – области, отвечающей за обработку зрительной информации. Этим объяснялась слепота. Но на снимках обнаружилось еще кое-что: поражение левой теменной доли. Одна из ее функций – анализ сенсорных сигналов, в особенности зрительных. Эти сигналы, попадающие в теменную долю из затылочной, накапливаются и соединяются, благодаря чему создается полноценная картина окружающей обстановки. Теменная доля контролирует работу зрительной системы. Но что будет, если этого контролера вывести из строя?

У Уолтера диагностировали синдром Антона – Бабинского, редкое отклонение, при котором слепые не понимают, что потеряли зрение. Они всячески оправдывают ошибки своего восприятия, говоря, например: «Я без очков» или «Солнце слишком слепит». По одной из теорий, этот синдром развиваетс я из-за потери связи между зрительной системой и теми областями мозга, которые контролируют ее работу. В итоге до мозга так и не доходят сведения об ухудшении зрения. Вот почему Уолтер не понимал, что ослеп.

Но это еще не все. Наш герой не только не признал собственную слепоту, но и придумал альтернативное обоснование ее симптомам («Да у вас же темным-темно»). Перед мозгом Уолтера возникла непростая задача. С одной стороны, появились сложности с восприятием окружающей обстановки. С другой – из-за инсульта мозг не знал о нарушении работы зрительной системы. А чем можно объяснить себе внезапную потерю зрения, если до этого видел хорошо? Тем, что в помещении темно. Столкнувшись с противоречивыми сведениями, мозг нашел объяснение этих противоречий. И неплохое. Учитывая все обстоятельства, крайне логичное.

В глубине нашего подсознания есть система. Она незаметно обрабатывает все, что мы видим, слышим, чувствуем и запоминаем. В наш мозг постоянно поступают данные о бесчисленном множестве ощущений, которые мы испытываем при контакте с реальностью. Подобно монтажеру, превращающему отснятые кадры и звукоряд в законченные истории, мозг, используя логику подсознания, соединяет все наши мысли и чувства в разумное повествование, из которого складывается наш жизненный опыт и самоощущение. Мы поговорим об этой логике, а также о том, как она формирует сознательный опыт человека – и при наличии у него удивительнейших неврологических заболеваний, и в потоке простых и обыденных чувств и решений.

Мы зададимся вопросом, который поднимается во многих научно-популярных книгах о психологии: можно ли найти исконные причины наших мыслей и действий? Однако подход у нас будет свой. Авторы подобных работ, которые вам, возможно, доводилось читать, говоря о причинах наших действий, делают упор на поведенческих исследованиях. Эти исследования, безусловно, проясняют отдельные моменты, но то, что происходит внутри мозга, в них не учитывается. Представьте, что я даю вам черный ящик, в котором спрятан некий механизм, и прошу разобраться, как он работает. Сложность в том, что заглядывать внутрь ящика нельзя. Все шестеренки, колесики, рычаги скрыты за черными стенками. Как же справиться с заданием? Если нет возможности изучить механизм, остается только различными путями приводить его в действие и выискивать характерные особенности. Тогда можно будет сделать вывод о том, как он функционирует, но это будет лишь догадка. Эта проблема весьма актуальна для таких сфер, как инженерия и программирование. Представьте программиста, который пытается понять, как же работает некая система, не имея доступа к ее исходному коду. В ходе так называемого тестирования с черным ящиком испытуемый производит ряд действий (например, нажимает на кнопки), фиксирует их последствия (смотрит, что после этого происходит) и на этом основании делает выводы о работе программы, ничего не зная о ее внутреннем устройстве.

Сегодня этот подход применяют и для изучения человеческого мозга. Например, в известном исследовании 2010 года ученые из Гарварда, Йеля и Массачусетского технологического института попросили 86 добровольцев поучаствовать в импровизированных финансовых переговорах. Задача испытуемых состояла в том, чтобы добиться снижения цены автомобиля, изначально стоившего 16 500 долларов. Участники по очереди садились напротив ассистента, который играл роль продавца машины. Хитрость была вот в чем: некоторые садились на жесткие, деревянные стулья, а некоторые – на мягкие, обитые плюшем. Что же в итоге? Те, кого сажали на жесткие стулья, оказались жестче и настойчивее в торгах. Цена, которой они в конечном счете добились, была на 347 долларов ниже цены, до которой удалось доторговаться испытуемым, сидевшим на мягких стульях. Судя по всему, именно из-за большей комфортности плюшевых сидений они и согласились на более высокую цену. В журналах, книгах и иных источниках, где упоминается это исследование, его называют новым прорывом в изучении бессознательного. Рассмотрим для примера фрагмент из статьи в журнале Ode, опубликованной в 2012 году.