Ловушка - Полина Олехнович

Ловушка - Полина Олехнович - Читайте книги онлайн на Hub Books! Бесплатная библиотека с огромным выбором книг
Читать книгу

Воспользуйтесь возможностью ознакомиться с электронной книгой Ловушка - Полина Олехнович, однако, для полного чтения, мы рекомендуем приобрести лицензионную версию и уважить труд авторов!

Краткое представление о книге

«В это время девочка, которой похитители заменили меня, с угрюмым злым лицом расхаживала по кухне…»

Рассказ «Ловушка» вышел в печатном журнале «Млечный путь», выпуск № 16.

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6
Перейти на страницу:

Полина Олехнович

Ловушка

Я стала заложницей, узницей, если хотите,  пять  лет назад.

Восьмилетний ребенок  в принципе беззащитен, и тем более беззащитен, когда остается один. Один на один с холодными, переваренными пельменями и телевизором. Собака не в счет. Тоник только с виду грозный, а на самом деле даже мухи не обидит,  крысу вот, Джастина,  ни разу не обижал.

Жаль, что крысы живут недолго. Джастин умер, как и два его предшественника, Элвис и Че Гевара. Это мама придумала им такие имена, и собаку она назвала несобачьим именем Антонио, но мы зовем его Тоник, Тошка, Тонька, кому как больше нравится.

Уже тогда я поняла, что все мы умрем, кто-то рождается, кто-то умирает.

В тот день, точнее ночь, я была одна, потому что родился мой брат, и мама лежала с ним в роддоме, а папа отмечал его рождение в кабаке.

Когда я делилась последними безвкусными, расклеившимися пельменями с Тоником, позвонила мама. Она спросила, почему я не сплю, где папа, что я ела — стандартный набор вопросов; велела почистить зубы, умыться и лечь в кровать.

Я сказала, что очень скучаю без нее и грущу, и боюсь спать одна.

— Мы скоро приедем, мосяня. Всего лишь несколько деньков. Включи настольную лампу — будет не страшно.

Тогда я поняла, что моей мамы, любимой, самой лучшей и красивой мамочки на свете, больше нет. Как не стало Джастина, Элвиса и Че Гевары. Вместо нее теперь некое МЫ —  симбиоз (это из учебника по биологии) женщины, еще недавно бывшей моей матерью и маленького сморщенного существа, которое я видела через окно роддома.

Я сделала все, как сказала мама. Выключила телевизор и весь свет, кроме настольной лампы, и легла спать. Тоник, хрюкая, улегся у меня в ногах, зарылся под одеяло  и захрапел.

Вдруг настольная лампа потухла, издав негромкий хлопающий звук. Электрическая душа покинула стеклянную оболочку, растворившись в темноте. Эта лампа уже давно мигала и шипела, и папа накануне вечером говорил, что надо ее заменить, но… «Но» — пропасть между тем, что мы собирались сделать и тем, что не сделали.

Темнота накрыла меня свинцовым одеялом, я не могла пошевелиться. Я почувствовала в комнате чье-то присутствие. Нечто жуткое, злое, нечеловеческое скрывалось в темноте, скрипело половицами, сдерживая тяжелое дыхание.

Превозмогая парализующий ужас, я дотянулась до мобильного телефона на стуле у кровати, непослушными пальцами нажала заветное слово «мама».

— Абонент временно недоступен, — ответил чужой равнодушный голос.

Наверное, мама отключила телефон, чтобы никто не потревожил МЫ, не потревожил маленькое сморщенное существо, отнявшее у меня маму.

Тогда я позвонила папе. Бестолковая череда длинных гудков. Папа не слышал звонок  — там, где он веселился, музыка играла слишком громко, там, где он веселился, было много света, много людей,  там было не страшно.

Я торопливо спрятала телефон под подушку, боясь, что страшное в темноте обнаружит меня, и накрылась одеялом с головой.

Мне трудно объяснить, что произошло дальше, я до сих пор не понимаю, как это могло случиться и что или кто  это был. Но вдруг меня скрутили одеялом в тугой сверток и потащили, потащили, потащили.

Я пыталась вырваться, но руки и ноги были плотно связаны, как у спеленатого младенца. Я кричала, но звук тонул в толстом слое ваты.

Трудно сказать, сколько меня тащили по времени, но мне показалось, что очень долго. Я не слышала никаких голосов — только тяжелое, злое дыхание.

Потом меня бросили на что-то мягкое. Попытки вырваться забрали все мои детские силенки, и в изнеможении я заснула.

Проснувшись, я услышала папин храп, открыла глаза — моя комната. Я облегченно выдохнула. Дурацкий сон! Достала из-под стула мятую футболку и заляпанные джинсы, вставила ноги в домашние, немного расклеившиеся тапочки и заглянула в спальню родителей. Папа спал на спине, издавая громкие, рокочущие звуки, в комнате пахло так, как будто пролили бутылку водки.  Я пошлепала в ванную, чувствуя через дырку в тапке щекочущий холодок.

Зачерпнула ладошами прохладную воду, подняла глаза в зеркало и… закричала. В зеркале была не я! Кто-то очень похожий, но не я.

Я видела бледное невзрачное лицо, узкие, маленькие, как у мыши глазки, водянистые и недобрые. Взлохмаченные, жидкие волосы, худая, нескладная фигура.

Я же, я настоящая! с ужасом обнаружила, что нахожусь не в своей квартире, а в совершенно незнакомом помещении, каменной ловушке, а то, что происходит дома, вижу через огромную плазму на стене.

Каменные стены сочились холодным, склизким выпотом. Каменный пол покрывал слой годами копившейся пыли. Стены уходили далеко вверх и там наверху расстояние между ними сужалось. Получалось, что я была вроде как в каменном мешке. Только на самом верху, под потолком, находилось маленькое окошко, в него просачивались чахлые, вялые солнечные лучи, похожие на огуречную рассаду, которую бабушка забыла на веранде. А посередине потолка издевательски глазел на меня квадратный глаз люка.

Я закричала, что есть мочи, надеялась, что папа услышит, но после отмечаний чего бы то ни было, он обычно спит как убитый.

Мне было очень страшно, я заскулила, заплакала.

В это время девочка, которой похитители заменили меня, с угрюмым злым лицом расхаживала по кухне. По-хозяйски открывала дверцы шкафов.  Залезла в холодильник, достала заветренный кусок колбасы и начала грызть жадно, торопливо, сощурив глаза, словно дикий волчонок. Казалось, она боится, что еду отберут. Ну и пусть отравится, пусть cдохнет от этой испорченной колбасы!

Скорей бы папа проснулся, уж он-то выставит ее пинком под зад.

И тут раздался хриплый, севший спросонья папин голос.

— Дашка, выйди с собакой!

Господи, папа да она же может Тошку обидеть! Собака чувствовала что-то и не торопилась на улицу, лежала на диване и смотрела испуганно на девочку. Та, в подтверждение моих опасений, резко дернула Тошку за ошейник.

— Гулять! — прорычала она каким-то недевичьим  грубым голосом.

Папа, неужели ты не слышишь?

Я сидела на толстом матрасе, покрытым пыльным, грязным одеялом, и меня тошнило от ужаса. У стены был проржавевший железный умывальник и ведро для отхожих нужд, а над умывальником висел пыльный осколок зеркала. На ватных ногах я подошла к этому осколку и посмотрела на себя. В зеркале было мое обычное отражение. Вот же я! Вот я!

Девчонка вышла во двор, и к ней сразу подбежал мой друг Димка. Я видела все это на экране. Вообще Димке было двенадцать, но мы дружили, не

1 2 3 4 5 6
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?