Непридуманная история Комсомольской правды - Александр Мешков

Сашка Мешков, отчаянный, безбашенный, безденежный, бескорыстный, беспардонный, беззлобный, беззаботный, но не безнадежный, прогрессивный журналист, спецкор газеты «Комсомольская правда» на протяжении 15 лет был ведущим рубрики «Испытано на себе». Он примерял на себя одежды, профессии и судьбы различных типажей землян. Он преображал себя в бездомного, безумного гастарбайтера в Великобритании, бодяжил коктейли, будучи барменом в барах Москвы, вкалывал уличным музыкантом в Греции, вкушал просрочку в подсобке, вкалывая грузчиком в Мытищах, облегчал свои чресла с блудницами в пору своей бытности порноактером в Барселоне и Петербурге, мытарствовал по киностудиям в качестве сценариста в Голливуде, лицедействовал актером в Болливуде, пересекал бушующий Индийский океан с Федором Конюховым на ветхой шхуне, организовывал бордели, снимался в российских сериалах и полнометражных фильмах, встречал Конец Света в племени майя — и все это время методично и бескорыстно писал юмористические рассказы, за что однажды вечером был удостоен звания лауреата премии «Золотой теленок». В своем новом эпосе «Непридуманная история Комсомольской правды» он, с присущей ему откровенностью, приправив свое повествование острым соусом юмора, сарказма, иронии, здоровой эротики, рассказывает о самоотверженной работе, любви, сексе и отдыхе в самой известной газете России.

Имена и фамилии в новом эпическом произведении «Непридуманная история Комсомольской правды» заменены на клички, инициалы из соображений конспирации и высокой нравственности автора, чтобы не обидеть действующих лиц.

СПРАВКА (для потомков)

«Комсомо́льская пра́вда» — это ежедневная и еженедельная газета, сайт, радиостанция (было даже телевидение!!!). Первый номер газеты был издан 24 мая 1925 года. С первого дня Великой Отечественной войны газета публиковала фронтовые сводки, огромное количество писем с фронта и на фронт, было организовано 38 выездных редакций на самых важных участках фронта.

В 1945 году за заслуги в годы войны «Комсомольская правда» была награждена орденом Отечественной войны I степени.

В 1960—1970-х газета достигла невероятной популярности, в силу уникального авторского состава: в ней работали такие гениальные журналисты, как Юрий Щекочихин, Ярослав Голованов и Василий Песков. В 1990 году «Комсомольская правда» стала ежедневной газетой с самым большим в мире тиражом (22 миллиона 370 тысяч экземпляров).

2010 год. БРЮГГЕ (БЕЛЬГИЯ)

Я лежу на спине, раскинув руки, в бирюзовой, прозрачной воде бассейна, окруженного пальмами. В чаше пурпурных дерев, надо мной, поют диковинные, жареные колибри, без голов и без перьев. Я открываю толстую книгу в кожаном переплете. Страницы книги этой созданы из толстой, ветхой, серой, сырой бумаги, пахнущей стариной. Мои пальцы проваливаются в пустоту, когда я перелистываю книгу. Я не помню ее названия, но когда я начал читать, то не смог оторваться. Я никогда не видел этой книги ране. Диковинная, абсурдная, странная, непостижимая, история любви, описанная неведомым автором, захватила меня полностью! Любовь, страдания, разлука, секс, еще раз — разлука, еще раз секс, одиночество, групповуха, страсть, измена, смерть, предательство, слезы, драки, смех, выстрелы, голод, шторм, акулы, взрывы, еще раз секс, два раза. Передо мной проходит Любовь, страшная голая девка с лохматым стегном, за ней строем марширует Страдание — толпа голых девок, замыкает шествие — Одиночество, голая строгая Дама в сиреневом шлафроке. Она уныло плетется, волоча ноги, словно чужие, и у нее мое лицо! О! Ужас! Я точно знаю, что мне надо срочно торопиться на планерку в «Комсомолку». Я сегодня «свежая голова».

Мне нужно бегло, как каторжник с Сахалина, прочитать все сегодняшние газеты, посмотреть телевидение, послушать радио, посмотреть Интернет и сравнить: кто лучше «Комсомолки» осветил состояние Вселенной. Но я — пьян, как внезапно раскодировавшийся алкоголик! Как быть? Не идти? Но у нас, в «Комсомолке», святой закон: тот, кто не пришел, по какой-то причине, «свежачить», ну, там, заболел или умер, — тот полный подлец и подвергается штрафу размером в сто тысяч рублей.

— Сегодня «свежая голова» у нас не совсем свежая! — говорит, смеясь, после первых моих фраз, произнесенных заплетающимся языком, шеф-редактор Владимир Мамонтов укоризненно. — Давайте отпустим «свежую голову»? — обращается он уже к собравшимся журналистам. Я, склонив голову, покидаю пристыженно «Голубой зал». И, к своему ужасу, только сейчас замечаю, что я гол, наг, как сокол, что на мне нет даже простых, семейных, просторных труселей! Я закрываю руками пах. Ах! Мой пах! Ну, нах! Как хорошо, что я не женщина и мне не надо прикрывать еще и перси! Я бегу по длинному коридору шестого этажа, шлепая босыми ногами по мокрому, после дождя, полу, а из обгоревших дверей на меня смотрят полусонные музы и полуголые мужи…

Я проснулся в поту и в панике. О! Ува! Епть! Где я? Кто я? Я не в редакции! Скажу больше: я не в Москве! И это прекрасно! Скажу еще больше: я — не «свежая голова»! Через жалюзи просачивались живые полоски света. За окном была слышна негромкая фламандская музыка и была видна узкая улочка, уложенная булыжником, дом из красного кирпича и старинная католическая церковь. Все! Вспомнил! Я знаю, где я! Я проснулся в Брюгге! Да, да! В том самом сказочном средневековом, Брюгге, с многочисленными аккуратными венецианскими каналами с лебедями, который гениальной волею режиссера Мартина Макдонаха стал самым популярным городком Европы. Жители Брюгге гордятся своим кинематографическим триумфом не меньше, чем историей, каналами и памятниками. Кстати, после фильма «Залечь на дно в Брюгге» стало хорошей традицией переносить героев своих произведений в этот городок. Герой романа Дэвида Митчелла «Облачный атлас» остроумный и одаренный педрилка Роберт Фробишер в своих письмах к любовнику Сиксмиту время от времени отправляет нас, зачарованных читателей, в эту невероятно красивую северную Венецию. Я тут живу со своей любимой крошкой, баррелями пью замечательное бельгийское пиво, гуляю по брусчатке старинных улиц, кормлю лебедей, а ранними утрами, когда Брюгге спит, тихо и безвонно попердывая солодом, я тихо, чтобы не разбудить город и свою любимую крошку, пишу роман о «Комсомолке» в маленькой комнатке, увешанной причудливыми картинами, в доме своего друга, художника Винсента Маттелаера. Замечательный, добрый, славный, талантливый Винсент утром приносит нам кофе и бутерброды. Винсент Маттелаер — художник особенный, неповторимый, хотя бы потому, что он еще и владелец кафе. Он рисует свои картины с помощью аэрозолей особенной секретной техникой.

— Я эту технику сам придумал! Видишь, какие ровные линии? Но я не использую линеек! А как я это делаю, не скажу тебе, агент социализма! — смеется он. Надо отметить, что работы Винсента выставлялись в галереях Бельгии и Австралии. Их покупают намного чаще, чем мои! Но у меня все впереди!

До меня в этом доме, на короткой, как память алкаша, улочке Двеерстраат, где расположена галерея Винсента «GoMa», где сейчас я и пишу эти строчки, жил и работал самый известный бельгийский художник-акварелист Роджер Гоброн. «GoMa» расшифровывается как «Гоброн и Маттелаер». Дом этот принадлежит сыну Роджера Гоброна. Винсенту стоило большого труда уговорить его сдать этот дом ему в аренду.