Слово и Чистота: Отблеск - Александр Зайцев

Взмах усталой руки недостаточно силен, и сумка, полная учебников, скользнув по краю кровати, падает вниз. Книги, записи, конспекты тут же рассыпаются по всему полу. Пара карандашей вместе с авторучкой будто специально закатываются куда-то за кроватные ножки.

Смотрю на все это, и только тяжелый выдох срывается с губ. Потом уберу. С этой мыслью падаю на кровать, как был в одежде, даже кроссовки не сняв. Переход в Проекцию и обратно ситуацию практически не меняет. Накатившая на меня, словно мутный и тяжелый поток, усталость не физическая, а скорее моральная.

Последние две недели вымотали так, как не выжимали самые сложные командировки в прошлой жизни. При этом, если оглянуться назад, то и не вспомнить, чем таким особым был все это время занят. Казалось, после того, как верхушка клана Эшин была зачищена, можно расслабиться. Но, как показала практика, большое число разных мелких или обязательных дел в итоге выматывает куда сильнее, нежели “героический подвиг”.

Две недели прошло с момента, как пламя поглотило особняк, служивший тайным штабом Эшина. И все это время я постоянно куда-то спешу, чем-то занят, иногда даже пытаюсь разорваться, чтобы оказаться сразу в двух местах. Мне надо снова научиться говорить людям “нет”, иначе загоню себя, как неумелый жокей свою лошадь.

После того, как ведьма была без каких-либо сомнений убита залпом револьверов инквизитора, я уже мысленно попрощался со всей своей конспирацией. Потому как при возможностях что аббата, что главы третьей ладони поднять документы, кому принадлежит особняк, проследить, кто вместе с Николасом сел в машину, и тем самым вычислить мою гражданскую личность — было делом пары звонков. Но, к моему удивлению, ни один, ни второй, ни светлый, ни темный, будто сговорившись заранее, не только проигнорировали возможность установить мое имя, но и предприняли некоторые меры, которые служили скорее обратной цели.

Как потом пояснил Зан Кхем, если я захочу, то сам ему скажу, а если не говорю, то и другим знать пока не надо. Мотивов же Абеля де Диаса мне, конечно, никто не объяснил, и я могу только догадываться. Вполне возможно, что при его способностях и доступных инквизитору ресурсах, он уже давно осведомлен о подобных деталях. Кто его знает. Просчитать того, кто прожил столь долго — не уверен, что у меня вообще это когда-нибудь получится.

Как только сражение с верхушкой клана Эшин завершилось, я быстро метнулся к своему тайнику, переоделся в броню и вернулся к особняку, после чего обстоятельно рассказал сенсам все, что со мной произошло.

Больше всего аббата, в отличие от Зан Кхема, взволновало не то, что меня собирались пустить на ингредиенты, а то, что у Эшина были алхимические разработки, влияющие на внутреннего зверя перевертышей. Найдя одну из записей Анабель, инквизитор, как мне показалось, был изрядно удивлен. По его словам, подобные знания должны быть уничтожены. Потому как даже ритуал, который гарантировал избавление от рождения “пустых” детей в роду, это то знание, за обладание которым многие влиятельные роды без малейших сомнений развяжут и мировую войну. А что для этого ритуала нужны человеческие жертвы, на это все закроют глаза. Об изменениях внутреннего зверя и прочем вообще не стоит говорить.

Но больше всего Абеля де Диаса поразили разработки Эшин, касающиеся развития Темного Дара. В бумаги, посвященные этим наработкам, он только мельком взглянул и тут же их закрыл. Даже мне, неискушенному в наблюдениях и интригах, показалось, что инквизитор на миг заколебался, а не оставить ли эти записи себе. Этот момент изрядно напряг главу Третьей ладони, и он тут же согласился на уничтожение всех архивов ведьмы. Я был не против, и красивый особняк, а также все прилегающие к нему постройки, вскоре запылали, словно на них вылили цистерну бензина.

Конечно, это произошло только после того, как два сенса, светлый и темный, объединив свои силы и возможности, нашли все книги, дневники и записи. Как уверил нас Абель де Диас, Анабель никому не доверяла и описания всех важных и уникальных ритуалов держала при себе, что облегчило поиски. И как только нужные записи были найдены, начался якобы случайный пожар, в котором трагически погибла очень уважаемая семья влиятельных бизнесменов.

О том, кто меня похитил на самом деле, кем были Николас, его отец и Анабель, решили не докладывать представителям герцога и тем более другим ветвям следствия. Для всех, кроме нас троих, верхушка клана Эшин была уничтожена во время совместной операции с привлечением военных и спецназа, которая завершилась совсем недавно. Выслушав доводы Зан Кхема и понимая, что если по этому вопросу начнется реальное следствие, то прощай моё инкогнито, я согласился на подобный вариант. И то, что ведьма на какое-то время приняла облик Дианы Хорн и действовала от её имени, организовав к тому же теракт против РИЗВа, также осталось только между нами. Все и так считали, что Эшин ликвидирован, а мое похищение могло поднять волну сомнений в том, что это уничтожение окончательное, а не еще одна уловка хитрого клана.

После пожара мы убедились, что никаких следов, указывающих на то, чем в реальности занимались хозяева особняка, не осталось. Затем доставили Видящую, которая все это время провела в бессознательном состоянии, в больницу. После чего Абель де Диас с нами попрощался, сел в спортивное авто и куда-то укатил. С тех пор я инквизитора больше пока не видел, хотя по данным Зан Кхема Темный адепт не покидал Новильтер.

Казалось, вот теперь точно все, закончилось расследование, никуда спешить и дергаться не надо. А если постараться забыть о надвигающемся конце света, то можно даже расслабиться и пожить в свое удовольствие. Как бы не так, за эти две недели я вымотался даже больше, чем во время следствия.

Виной тому во многом странный формат обучения в университете в первые недели для начального курса. У нас пока не было четкого распределения не только по учебным группам, но даже по факультетам. Учебный план каждого первокурсника был индивидуален. По этой причине приходилось постоянно бегать между аудиториями, лекционными залами и лабораториями, присоединяясь к прослушиванию лекций других курсов. К тому же, в конце каждого учебного дня меня, как, впрочем, и других студентов, заваливали тестами. Причем эти тестирования, казалось, проводились без оглядки на факультет и выбранную специализацию того или иного абитуриента. По крайней мере мне доставались вопросы как по физике, химии и математике, так и по литературе, истории, географии и прочим гуманитарным дисциплинам. Если бы не память Изао, то последние я бы точно провалил.

Да и по техническим дисциплинам, если честно, не все было в порядке. Или точнее, тот, кто составлял проверочные тесты, на которые мне приходилось отвечать в конце каждого учебного дня, кажется напрочь забыл, чему учат в школе, а чему на последних курсах университета. Некоторые тестовые задания поражали своей сложностью и явно были взяты из учебных материалов последних курсов. Тем более память Изао подсказывала, что в местных школах не изучают топологию пространств, квантовую физику и подобное. Не изучают, а задания по этим предметам в тестах были!