Зверинец - Олег Кожин

Начало презентации задерживалось уже на двадцать минут. Раздосадованный Бехтерев отчаянно тянул время, надеясь, что вот-вот подъедет фургон телестудии и взволнованная стройная девушка, как в кино, станет записывать стендап на фоне сваренной из арматуры клетки. Хотелось огласки, съемочной группы Первого канала, топовых блогеров… а жестокая реальность преподнесла ему женоподобного толстяка с блокнотиком и дешевой шариковой ручкой. Даже без фотоаппарата!

Два дня назад Бехтерев разослал пресс-релизы и лично обзвонил редакторов всех телеканалов, радиостанций, новостных сайтов и газет, даже рекламных. И вот результат – вокруг клетки крутится верный Митяй с прилипшей к ладони VHS-камерой, да еще этот незнакомый дядька с телом глубоко беременной бабы. Невысокого роста головастик в полосатом костюме строгого кроя недовольно потирал пухлые наманикюренные ручки, явно теряя терпение.

– Ну что, долго еще? – глубокое контральто журналиста куда больше подошло бы какой-нибудь грудастой красавице. – Где ваш снежный человек?

Он взмахнул перед лицом Бехтерева смятым листочком пресс-релиза, многозначительно косясь на пустую клетку. Два квадратных метра пространства, ровно расчерченного рифлеными тенями прутьев. В высоту тоже два метра. Посередине – узкая дверца с мощными петлями, громадный навесной замок, для верности перекрученный тяжелой цепью. Окажись внутри пресловутый йети, нипочем бы ему не вырваться, но единственным пленником самодельной тюрьмы была причудливо изогнутая коряга, прислоненная к дальнему углу.

– Снежный человек, значит?

Недобро косясь на Митяя, Бехтерев скрипнул зубами. Тот попытался спрятаться за видеокамерой и оттуда залопотал, оправдываясь:

– Не, Степан Антоныч, а чо?! Ты в лесу прессухи устраиваешь, а Митяй – людей приведи?! Да если б я про снежного человека не написал, вообще бы хрен кто приехал! А так – хоть этот… – Митяй кивнул на медленно закипающего журналиста. – Все ж пресса!

«Всежпресса» такого издевательства не снесла. Со словами «Ну все, с меня довольно…» журналист картинно нахлобучил кепку и пошагал прочь, к служебной «Калине», поджидающей у края поляны. Бехтерев грозно обматюгал Митяя и, задавив остатки гордости, бросился следом. Хрен с ней, с гордостью, нарастет еще. А вот если сейчас не бухнуться обиженному журналисту в ножки, тогда неизвестно, когда представится следующий шанс. СМИ, даже самые неразборчивые и желтые, давно перестали обращать на «безумного охотника» внимание. А Бехтереву нужна была огласка. Именно сейчас. Ему нужен был этот жеманный толстый чудик с глазами профессиональной ищейки.

– Постойте, прошу вас! – С трудом балансируя на осклизлой земле, Бехтерев догнал репортера и ухватил за локоть. – Да погодите же!

Тот неохотно остановился. Брезгливый взгляд прошелся по руке охотника, заставив Бехтерева устыдиться огрубевших пальцев, сбитых костяшек и давно не стриженных ногтей, улыбающихся черными каемками застарелой грязи. Он поспешно выпустил локоть.

– Вы простите Христа ради, уважаемый… э-э-э…

– Филипп Иванович, – снисходительно подсказал журналист. – Красовский.

Назвать этого холеного свиненка Филипка по имени-отчеству, да еще на «вы» или дать в зубы и послать куда подальше – вопрос даже не стоял. Еле живая гордость Бехтерева протестующе пискнула, когда на нее в очередной раз безжалостно наступили.

– Филипп Иванович, это Митяй все, самодеятель хренов, он же как лучше хотел! Нет здесь никакого снежного человека! Они здесь не водятся! Филипп Иванович, да остановитесь же вы наконец!

– А зачем? – глубокомысленно поинтересовалась удаляющаяся спина. – Снежного человека у вас нет…

– Так лешак-то есть!

Красовский остановился. В прищуренных голубых глазах, все еще недоверчиво-разочарованных, робко вспыхивали искорки зарождающегося интереса.

– Лешак! – Охотник поспешил раздуть слабые искорки до полноценных угольев. – Людей с пути сбивает, с ума сводит…

– Я прекрасно осведомлен, что значит «лешак», – перебил Красовский. – Вы мне сейчас на голубом глазу заявляете, что вон то бревно в клетке – это он самый и есть? Лешак?

– Ага!

Выпалив это идиотское «ага!», Бехтерев застыл, покорно ожидая реакции. Он был готов ко всему. Что Красовский рассмеется ему в лицо, покрутит пальцем у виска или даже залепит пощечину – в то, что Филипок способен на нормальный мужской удар, охотник не верил, – но в конце любого из этих сценариев – уйдет. Уйдет, оставив его с придурковатым Митяем и девятнадцатью годами поисков, засад, надежд, разочарований и всеобщего недоверия. Но Красовский поправил кепку и бодро кивнул:

– Что ж, давайте посмотрим, если так…

Суетливый Митяй так и ждал у клетки, обозревая бревно через залапанный видоискатель.

– …Я тоже сперва не верил, пока Степан Антоныч его не растормошил. Шустрая тварь, что твоя ракета! Кэ-э-эк бросится! Я чуть штаны со страху не намочил! Вы не смотрите, что он с виду бревно бревном…

Бехтерев поднял с земли длинную жердь, увенчанную на конце здоровенным, в полтора пальца, гвоздем, перепачканным заводской смазкой.

– Бревно – это не просто так. Внешний вид лешака – продукт тысячелетней эволюции, выработанный для охоты и безопасности. «Лешак колобродит» – слышали такое выражение? Самая распространенная история от лесных потеряшек: заблудился человек, идет-идет, выход ищет – видит, уж больно бревно знакомое! И тут же понимает, что мимо этого бревна уже раз пять прошел. Вот тогда наш потеряшка понимает, что все это время круги вокруг одного места нарезал. А на деле…

– А на деле? – повторил заинтересованный Красовский.

– Большая часть таких историй заканчивается тем, что потеряшка внезапно выходит-таки к людям. Хотя бревно говорило о том, что он все время топтался на месте. Кто с лесом накоротке не знаком, тому все кусты одинаковыми кажутся. А бревно – оно ж приметное, сразу в память западает. Вот и кажется человеку, будто кружит его какая-то сила, выйти из лесу не дает. А на самом деле это лешак идет за ним следом. Обгоняет и вновь на пути засаду устраивает. Решает, стоит нападать или нет. Лешак – тварюка осторожная.

– Так что, по-вашему получается, всем этим людям повезло? Встретились с лешаком и уцелели?

– Повезло как есть, – кивнул Бехтерев, осторожно просовывая жердь между прутьями. – Знали бы вы, сколько людей в лесах ежегодно без вести пропадает… Вы от клеточки-то отойдите…

Митяй торопливо отбежал в сторону. Филипок последовал его примеру, брезгливо изогнув пухлые губы.

– Северные народы считали, что лешаки живность пасут. Кнутами якобы гоняют стаи волков, помогая им искать пропитание. Это не совсем так. Когда добычи на всех не хватает, лешак выдворяет со своей территории хищников. Не о них заботится, а о себе. Не перегоняет он их, а преследует. А вот про кнут почти правда…