Обретенная - Ниизла Холлей

Все-таки пятница, это царица недели.

Я в отличном настроении возвращалась с работы. Ну, подумаешь, слякоть, зато снежок идет. Ну и что, что темнеет рано, зато как красивоооо! Заснеженная Москва, потрясающее зрелище!

А сейчас, я зайду в магазин. Куплю продукты и приготовлю винегрет, плов и утиные окорочка с курагой. А еще профитроли с заварным кремом и ореховые трубочки!

Ммм… Рот требовательно заполнился слюной.

Легко перебежала уже затихающую улочку у бизнес-центра, думая срезать дорогу на целых пятнадцать минут. Да, я могу гордиться собой. В моем возрасте, а мне за полтинник, я выгляжу на сорок лет максимум. Хоть ни в чем особенно себя не ограничивала, на диетах сроду не сидела, даже иногда курю, и позволяю себе бокал красного вина или темного нефильтрованного пива.

Думая о том, как завтра обрадуются моей стряпне, приехавшие в гости дети, едва не сбила группу мужчин, стоявшую метрах в двадцати от входа в парк. Потому как, поскользнувшись на припорошенной снегом замёрзшей луже, влетела прямо в середину сплоченного коллектива.

Упасть — не дала жесткая рука, с легкостью удержавшая мои немаленькие восемьдесят пять кило веса. Вторая рука фамильярно зарылась мне в волосы, следом к ней присоединился нос «спасителя», активно обнюхавший (!) меня, и блаженно заурчав(!), уткнувшийся в волосы.

Попыталась освободиться. Не получилось. Меня держали с непрошибаемостью железобетонного колодца. Еще раз дернулась, и едва не потеряла сознание, от безжалостно сжавших талию и плечи, рук. Оглушительно хрустнули ребра, отзываясь мелкой, тянущей болью.

Голем, держащий меня в адских объятиях, что-то зло проворчал у меня над ухом. То ли от боли, то ли от подступающего ощущения неотвратимой беды, я не смогла понять, на каком языке он изъясняется.

Неумолимая рука скользнула по плечам и шее, приподнимая и фиксируя в непоколебимый захват подбородок. Слегка встряхнула. Насколько я поняла угасающим от недостатка кислорода сознанием, от меня требовали открыть глаза.

Честно открыла. Ничего не видя, кроме плавающих цветных кругов.

За спиной раздался спокойный голос, который что-то приказал, судя по интонации.

Душащий захват ослабился, и я жадно и поверхностно задышала, игнорируя вспыхивающую боль в ребрах.

Круги перед глазами постепенно стали пропадать. И я, наконец-то встретилась глазами со странным мужиком.

Лучше бы этого не было. Потому, что мне в глаза смотрел Ад.

Представьте себе глаза, где в черноте плавает огненно-красный диск радужной оболочки, иссеченный звездчатым зрачком!

Обладатель столь экстремальных глаз, что-то для себя, видимо, решил. Потому что, не успела я сфокусировать зрение на других чертах его лица, как мои губы закрыли жадным, жестоким, болезненным поцелуем!

Я честно пыталась сопротивляться. Но, мои трепыхания, похоже, даже не заметили. Так, бетонная плита, не заметит придавленную ею, бьющуюся бабочку. Меня снова, рыкнув, сжал бетонный монолит. Теряя сознание от боли и нехватки воздуха, услышала все тот же спокойный, командный голос.

«Мамочки, как же мне плохо и больно!»

Тело словно все сначала поломали, а потом порвали на куски! Плавая в жарком мареве боли, я уже просто хотела смерти. Может быть, хоть она даст мне спасение от боли. Иногда становилось немного легче. Иногда боль еще и усиливалась, и тогда я просила, четко выговаривая слова:

— Пожалуйста! Кто бы вы ни были. Сжальтесь! Убейте меня! Я не могу больше терпеть.

Но никто не откликался.

А потом, неожиданно, мне стало легче. И я, вымотанная плаваньем в жаркой адской темноте, наконец-то, провалилась в спасительную, ласковую тьму.

Проснулась я сразу, но вот глаза, почему-то, не хотели открываться, голова была совершенно чугунная и тупо болела, тело вспыхивало в нескольких местах яркой острой болью.

Я, упрямо, снова и снова, пыталась заставить непослушные веки подняться.

Ура! Мне, наконец-то, это удалось.

Хм… Лучше бы не удалось!

Потому, что, открыв глаза, я снова встретилась взглядом с адскими глазами своего мучителя.

Стоп! Нет! Не мучителя! Глаза похожие, но это не он!

Этот смотрел на меня даже с некоторым сочувствием.

Попыталась пошевелиться, и чуть снова не потеряла сознание от прострелившей тело боли. С тихим стоном выдохнула.

Этот, который не тот, что-то сказав на абсолютно незнакомом языке, слегка приподнял мою голову, и положил на губы прохладный кубик. Я не задумываясь, попыталась его прожевать, но кубик с тихим «хрум» растаял во рту, принося прохладную влагу и смывая боль.

Прошептала непослушными губами:

— Спасибо.

Самаритянин, с жуткими глазами, улыбнувшись, опустил мою бедную головушку на подушку, и ласково провел пальцами по щеке.

Теперь, когда боль уже не мешала мне, я наконец-то рассмотрела представителя странной расы. А то, что передо мной именно такой представитель — я не сомневалась.

Очень высокий. Широкоплечий. Гармонично сложенный. Светло-пепельная кожа. Черные, аккуратно подстриженные волосы. Правильно-рубленые, крупные черты лица. Большие, жуткие глаза.

Одет в светло-серый форменный комбинезон, с непонятными нашивками и значками.

И поведение такое…спокойно-милосердное. Он врач!

Врач, значит, больница. Больница, значит болезнь. А чем заболела я?

— Доктор, что со мной? — тихо шепчу я, пытаясь приподнять к нему единственную подвижную часть тела — голову.

Врач, теперь-то я точно знаю это, мгновенно подхватывает голову за затылок, и тепло улыбаясь, настойчиво укладывает ее на подушку, мягко что-то приговаривая.

Ясно. Со мной настолько хреново, что лишний раз нельзя делать никаких движений.

Пытаюсь себя осмотреть, ничего не получается. Я — на некоем подобии кушетки. Под горло укрыта белой простынкой, из-под которой тянутся к стене, усыпанной приборами, провода и трубки.

«Позитивненько… Что же со мной случилось? Блин! Как ни стараюсь, ничего кроме поцелуя, который почему-то хочется назвать смертельным, не помню! Странно это все! Вот, зачем, спрашивается, молодому мужику с такой брутальной внешностью, такая старая корова, как я? Зачем целоваться-обниматься полез? Он больной? Геронтофил? Маньяк?

И не спросишь! Я не знаю этого языка.

И глаза эти странные. Кожа серая. Уже как минимум, у двоих. Кто они?!?»

Врач, тем временем, что-то сказал мне, в завершение, прижав голову к подушке и сделав на этом акцент.