Шерлок Холмс и Сердце Азии - Андрей Болотов

От публикатора

Недавно, начиная капитальный ремонт старой дедовской петербургской квартиры, я нашел хранившийся за фальшивой стеной портфель с пожелтевшими бумагами. Среди них были и записки моего прапрадеда и полного тезки Андрея Тимофеевича Болотова. Мой пращур писал не для публики, он просто конспектировал для памяти факты своей биографии, которые оказались совершенно поразительными.

Происшествие, о котором идет речь в настоящем рассказе, имело место в ранней молодости Андрея Тимофеевича, в 1882 году. Записал же он его в зрелом возрасте, когда обнародование этих фактов уже не имело бы последствий для его участников.

И все-таки предать широкой гласности эти события стало возможно только теперь, когда отшумели и ушли в прошлое девятнадцатое и двадцатое столетия, возвысились и распались империи, а смертоносные тайны наших предков превратились в занимательные истории.

Я, сообразно своему скромному дарованию, переложил этот эпизод жизни Андрея Тимофеевича на современный лад и решил предложить его вниманию уважаемых читателей.

* * *

Под рев мощного гудка в снежно-белых клубах пара к платформе Варшавского вокзала подъехал лоснящийся полированной сталью «Могул», доставивший в ведомых им вагонах пассажиров из Парижа. Еще издали я увидел, как первый из них покинул роскошный вагон – легкий шаг, быстрый цепкий взгляд.

«Почти три аршина ростом, 28 лет, худощавый, лицо узкое, нос орлиный, подбородок квадратный, выдается вперед. Он». И я поднял табличку «Мистер Эмброуз Симс». Едва я сделал это движение, как оно было замечено.

– Разрешите представиться, Болотов Андрей Тимофеевич, титулярный советник. Буду в полном вашем распоряжении весь срок пребывания. Экипаж ждет нас на привокзальном съезде. – Я старался как можно правильнее говорить по-английски.

– Служите по Министерству императорского двора? – спросил Симс, прибавляя шагу в направлении, которое я указал.

– По Министерству иностранных дел.

Мистер Эмброуз Симс, находясь в России инкогнито, использовал вымышленное имя. Молодой, но, по слухам, феноменально одаренный детектив из Англии прибыл в Санкт-Петербург по сугубо конфиденциальной просьбе ее императорского величества государыни Марии Федоровны в связи с пропажей драгоценностей из Бриллиантовой комнаты Зимнего дворца.

Кражи в главной императорской резиденции происходили нередко. То лакей проиграется и продаст ценную вазу, то случайно нанятые носильщики умыкнут отслужившие срок портьеры. Пропадали и драгоценности. Обронит кто-нибудь на балу бриллиантовую пуговицу или заколку – не найдется. Да и ордена терялись безвозвратно. Но чтобы из-под парного гвардейского поста, из-под замков и печатей исчезли драгоценности короны, да чтобы никто ничего не видел и не слышал, – такого при русском дворе еще не бывало.

Мои шефы из Министерства иностранных дел рвали на себе волосы. Императрица сама пригласила в сердце империи шпиона! У начальства не было на этот счет совершенно никаких сомнений, потому что родной брат сыщика служил одним из руководителей секретной службы ее величества королевы Виктории.

Детектив же, и это было известно доподлинно, решительно нисколько не говорил и не понимал по-русски, и потому уверенность эта казалась мне неосновательной. Однако мнение титулярного советника двадцати лет от роду вряд ли могло заинтересовать высокочиновных руководителей министерства. Поэтому я оставил его при себе и принял возложенную миссию – встретить детектива, переводить ему, наблюдать за ним и докладывать о нем. Мне не очень нравилось это полулакейское, полужандармское, почти оскорбительное поручение. С неохотой принимаясь за его выполнение, я не мог и вообразить, что встреча с Симсом навсегда изменит мою жизнь.

На привокзальном съезде мы с Симсом сели в экипаж с надписью «Англетер» на боковой дверце.

– Вы уполномочены изложить суть дела?

– Нет, утром в Зимнем дворце вас ждет министр императорского двора Илларион Иванович Воронцов-Дашков, он и станет вести переговоры.

– Пресса в курсе пропажи?

– Нет, что вы, оповещать прессу о подобных делах в России не принято.

– Благословенный край.

Экипаж устремился к центру по Измайловской перспективе, которая после Фонтанки стала называться Вознесенской улицей, и никуда не сворачивал до самого отеля.

Симс прикрыл глаза и молчал, однако на подъезде к Исаакиевской площади все же заметил: «Город расчерчен, словно по линейке, человеку с систематическим умом, наверное, приятно здесь жить и, должно быть, легко работать. Лондон в этом смысле – сущий хаос».

Мы доехали до «Англетера», Симс стал со мной прощаться.

– Не бойтесь, Болотов, идите домой и хорошенько выспитесь. Я не сбегу, я не шпион, где бы там ни служил мой брат.

Мне было страшно неловко. Он будто читал мои мысли.

– Завтра с утра на свежую голову начнем это дело. И я хотел вас спросить, почему не темнеет. Сейчас девять вечера, а на улице светло, как днем.

Я с удивлением обнаружил, что детектив из Англии имеет слабое представление о том, как расположена Земля относительно Солнца и почему в наших широтах летом ночью светло. И я, как мог, разъяснил несведущему иностранцу наш феномен – белые ночи. Он внимательно выслушал, кивнул и ушел в свой номер.

В тот момент я сильно усомнился, что такой малообразованный господин действительно может быть суперсыщиком. Да, выглядит он, что называется, как джентльмен, лицо умное, высокомерное, ироничное. Но не знать таких очевидных вещей, знакомых любому гимназисту! Чего еще он не знает? Сможет ли он найти императорские бриллианты? Доверие мое к предполагаемым сверхспособностям этого человека было подорвано. И я с легким сердцем расстался с Симсом.

Погода стояла прекрасная, зеленела молодая листва высаженных вдоль Мойки деревьев. Спать совсем не хотелось, тратиться на извозчика тоже, и я отправился домой пешком. Не спеша шагая по набережной, я заметил впереди молодую даму, которая нервно прохаживалась вокруг высоченной липы, ломая руки и бросая тоскливые взгляды на верхушку дерева. Рядом собралась небольшая толпа: дворник, квартальный, горничная, приказчик из трактира по соседству, мальчишки. Все они оживленно переговаривались и тоже смотрели на вершину липы. Приблизившись, я увидел, что на одной из тонких ветвей дерева, почти на самой его макушке, висит котенок. Судя по всему, о нем и переживала молодая дама. Дама эта, точнее, барышня была необыкновенно хороша собой. О, если бы я только мог спасти котенка! Но дело было безнадежное. Добраться до него по веткам дерева было невозможно. Котенка ждала ужасная судьба, его неминуемо заклевали бы вороны или чайки. Но тут по мостовой ударили конские копыта. По набережной на большой скорости несся дорогой экипаж. Возле очаровательной барышни возница осадил лошадей. Из кареты вышел очень примечательный господин. Высокий, широкоплечий, элегантный – подлинный денди. Не говоря ни слова, он достал из кармана револьвер и, почти не прицеливаясь, четыре раза выстрелил в котенка. Все ахнули, барышня покачнулась. Но на самом деле джентльмен стрелял не в котенка. Меткими выстрелами он переломил ветку, на которой висело несчастное животное, и через мгновение котенок с огромными от ужаса глазами и вздыбленной шерстью упал точно в облаченные в лиловые перчатки руки стрелка. Продолжая сохранять молчание, примечательный господин протянул котенка изумленной барышне, поцеловал ей руку, сел в экипаж и растворился в дымке белой ночи. Я отдал бы все на свете, чтобы быть на его месте, чтобы стать таким, как он. Эх, если бы только я мог с ним познакомиться!