Нэнси Дрю: Исчезнувшая реликвия. Гонка со временем. Фальшивая нота - Кэролайн Кин

***

Позвольте представиться: Нэнси Дрю.

Друзья зовут меня Нэнси. Враги – по-разному, например «девчонка, которая испортила мне всё дело». Честное слово, они так и говорят! Впрочем, чего ещё ожидать от преступников? Видите ли, я – детектив. Ну, не совсем. Лицензии или вроде того у меня нет. Ни значка, ни пистолета. Во-первых, потому что к пистолету я бы и так не притронулась, а во-вторых, по закону я не могу носить оружие. Зато я достаточно взрослая для того, чтобы обращать внимание на несправедливость, обман и подлые поступки, и знаю, как остановить негодяев, поймать их и передать в руки полиции. К этому у меня подход очень серьёзный, и ошибаюсь я крайне редко.

Мои лучшие подруги, Бесс и Джордж, не всегда со мной согласны. По их мнению, я то и дело допускаю ошибки, и меня приходится выручать, чтобы я не упала в грязь лицом. Бесс говорит, что я плохо одеваюсь. По-моему, у меня обычный повседневный стиль. А Джордж считает, что я безответственная. Это она про те случаи, когда я в очередной раз забываю заправить машину или захватить с собой достаточно денег на обед. Правда, обе они прекрасно понимают, что к преступлениям я подхожу со всей ответственностью. Всегда.

Нэнси Дрю

Меня зовут Нэнси Дрю. Подруги говорят, что я вечно ищу неприятности на свою голову, но это неправда. Неприятности сами меня находят.

Возьмём, к примеру, прошлую неделю. Я вернулась домой в пятницу вечером с благотворительного обеда, и, как только переступила порог, до меня донеслись громкие крики.

– Если вы ничего не предпримете, я сидеть сложа руки не стану! – сердитый голос эхом разлетался по коридору. – Помяните моё слово!

– Ого, – пробормотала я, навострив уши. Незнакомый голос, в котором явно сквозило отчаяние, доносился из кабинета моего отца, и я поспешила туда.

Когда мне было три года, моя мама умерла. Папа воспитывал меня один и, по-моему, отлично справлялся. И я не одна им восхищалась.

Если бы жителей нашего родного городка Ривер-Хайтс попросили составить список самых честных и уважаемых адвокатов округи, Карсон Дрю занял бы первое место. Офис папы располагался в центре города, но время от времени он принимал клиентов в уютном, обитом деревянными панелями домашнем кабинете на первом этаже нашего просторного дома в колониальном стиле.

Я на цыпочках подошла к кабинету, отбросив назад волосы, которые едва доставали мне до плеч и постоянно лезли в лицо, и припала ухом к полированной дубовой двери. Подруги сказали бы, что я подслушиваю. Я бы ответила: «Собираю сведения».

Послышался тихий и властный голос моего отца:

– Прошу, давайте успокоимся и всё обсудим. Уверен, мы вскоре доберёмся до сути.

– Уж надеюсь! – воскликнул его собеседник. – В противном случае я не постесняюсь подать в суд. Я приличный владелец собственности, всегда плачу налоги, а тут мои права нарушают самым возмутительным образом!

Мне начинало казаться, что голос принадлежит знакомому человеку, и я стала гадать кому, поэтому не сразу услышала шаги за дверью. Я едва успела отпрыгнуть и чудом не рухнула лицом на пол, когда дверь резко отворилась.

– Нэнси!

Папа вышел из кабинета и вскинул брови, очевидно, недовольный тем, что я стояла под дверью. Крупный, со вкусом одетый господин вышел вслед за ним. Его волнистые седые волосы были взлохмачены, а на лбу проступили капельки пота. Папа жестом указал на него.

– Ты уже знакома с нашим соседом, Брэдли Геффингтоном.

– О, точно! – вскрикнула я, поняв, кому принадлежал голос. Брэдли Геффингтон не только жил совсем неподалёку от нас, но ещё и управлял местным банком, где мы с папой держали счета. – Э-э, то есть, конечно, мы знакомы! Здравствуйте, мистер Геффингтон. Рада вас видеть.

– Привет, Нэнси, – ответил он и пожал мне руку со слегка раздосадованным видом, а потом повернулся к отцу. – Я не успокоюсь, пока не докопаюсь до правды, Карсон. Если это дело рук Гарольда Сафера, он поплатится за свои выходки. Это я вам обещаю.

Я удивлённо заморгала. Гарольд Сафер тоже обитал в нашем спокойном зелёном районе у реки, владел местной сырной лавкой, был довольно эксцентричным, но обходительным и приветливым. Все его любили.

– Прошу прощения, мистер Геффингтон, – сказала я. – Можно узнать, чем мистер Сафер вам досадил?

Брэдли Геффингтон пожал плечами.

– Можно, конечно. Пусть все об этом знают, чтобы никому больше не пришлось через такое пройти. Он растоптал мои кабачки!

– Кабачки?.. – удивлённо переспросила я.

– А ведь правда, почему бы вам не рассказать обо всём Нэнси? – предложил папа. – Она у нас детектив-любитель. Вдруг ей удастся напасть на след? А там решим, как быть дальше.

Я поняла, что папе сложившаяся ситуация кажется забавной. У него очень ответственный подход к работе, клиенты всегда могут на него рассчитывать, даже в самые тяжёлые времена. Кто бы мог подумать, что после всех его знаменитых дел, крупных побед и важных речей перед присяжными от него потребуют заняться кабачками!

К счастью, Брэдли Геффингтон ничего не заметил.

– Да, я слышал, что у Нэнси талант к раскрытию преступлений. – Он задумчиво смерил меня взглядом. – Что ж, хорошо. Вот факты. Ещё во вторник вечером у меня в огороде росли прекрасные кабачки. Пять кустов. По меньшей мере двенадцать великолепных, почти спелых плодов. В своём воображении я уже смаковал жаренные на гриле или запечённые кабачки… – Геффингтон сцепил руки в замок, причмокнул губами, а затем печально покачал головой.

– Что же случилось? – спросила я.

– В среду утром я пошёл в огород полить растения перед работой. Там я их и обнаружил, мои кабачки. Точнее, то, что от них осталось!

Его голос дрогнул, и он закрыл глаза, явно расстроенный этими воспоминаниями.

– Их как будто побили дубинкой! Вся грядка была в зелёной жиже и кусочках кожуры!

– Какой ужас! – отозвалась я. Странно, кому могло взбрести в голову надругаться над урожаем кабачков? – Почему вы так уверены, что виноват мистер Сафер?

Брэдли Геффингтон закатил глаза.

– Он всё лето ныл и жаловался, что мои сетки для помидоров загораживают ему вид на его треклятые закаты.

Я еле сдержала улыбку. Если не считать огромного выбора сыра в его лавке, больше всего Гарольд Сафер был знаменит своей одержимостью бродвейскими спектаклями и закатами.

Он несколько раз в год отправлялся в Нью-Йорк и проводил там одну-две недели, посещая все бродвейские шоу, на какие только хватало денег и времени. А здесь, в Ривер-Хайтс, он построил у себя за домом просторную террасу с видом на реку – исключительно ради того, чтобы каждый вечер любоваться, как солнце утопает в блестящей глади.