Корректировщики - Светлана Прокопчик

Это не альтернативная история, хотя между строк нет-нет, да и угадывается знаменитое “Если бы да кабы…” Это не криптоистория, хотя здесь и обыгрываются некоторые смутные моменты отечественных летописей. И уж конечно, это не Новая Хронология, хотя имя Анатолия Фоменко и упоминается. Здесь нет попыток перекроить историю России по очередному модному лекалу.

Это не фэнтази, хотя героями время от времени овладевает повальное стремление погадать на кофейной гуще и вообще сотворить что-либо ненаучное антинаучными методами. Здесь нет магии и рассуждений о достоинствах Мьоллнира по сравнению с Дюрандалью.

Это обыкновенная фантастика. Правда, диспутов об устройстве фотонного двигателя и наилучших способах преодоления пространств вы здесь тоже не обнаружите.

А Вещий Олег… Что — Вещий Олег? Это просто конспиративная кличка.

Автор

Я знаю, расстаемся мы напрасно,

И оба удивляемся тому.

Я потому, что знаю все прекрасно,

А Вы — не понимая, почему…

Александр Вертинский

01 августа 2077 года, воскресенье

Московье

— Мама, она сейчас упадет, — вдруг сказала Оля и крепко взяла маму за руку.

— Ничего. Упадет — встанет и дальше поедет, — машинально ответила мама, думая, что десятилетняя дочка имеет в виду какую-то из любительниц катания на роликах.

По воскресеньям катальщицы занимали все аллеи города. Измайловский парк исключением не был, девушки собирались сюда, как на бал. Одна, особенно эффектная, длинноногая, умчалась вперед, лихо подрезала мальчишку на спортивном велосипеде, поехала назад.

— Нет, не встанет, — заупрямилась Оля. — Она взорвется.

— Как? — Мама начала сердиться. Ей очень не хотелось разгадывать шарады дочери. И думалось, что Олю надо перевести в другую школу — в этой она стала совсем чужой. Замкнутой, неразговорчивой, только временами выдает такие вот загадки…

— Ну, просто лопнет.

— Как она может лопнуть?! Она же такой же человек, как и мы. Вот ты можешь лопнуть?

— Не человек. Она, — Оля показала пальцем на выплывавшую из-за верхушек деревьев платформу монорельсовой маршрутки.

— Они не взрываются, — облегченно рассмеялась мама. — Ты чего встала?

— Она сейчас взорвется, — настойчиво повторила Оля.

Катальщицы умчались далеко вперед. Парень на велосипеде почти доехал до места, где аллею косо пересекала узкая тень монорельса.

— Стой!!! — вдруг закричала Оля.

Мама вздрогнула от неожиданности, а мальчик на велосипеде то ли не понял, что крик относится к нему, то ли не расслышал, и продолжал двигаться вперед. И в тот же миг аллею накрыло чудовищной чашей ударной волны. Мальчик попытался свернуть, хрупкая машина заскользила юзом, упала на бок, сбросив хозяина с седла. А сверху на него летела платформа. Мальчик замер и смотрел на падавшую с двадцатиметровой высоты тридцатитонную махину платформы.

Мама страшно закричала. Оля молчала. И смотрела, как медленно, очень медленно эта огромная глыба падает, падает, падает… Она не заволновалась: знала же, что так будет. Ей это приснилось, — что платформа упала прямо на ноги мальчику с велосипедом, оторвала их, и все вокруг было в крови.

И в последний момент, когда мальчика уже не стало видно, платформа вдруг подернулась серебряной дымкой. Оля вырвалась из маминых рук, со всех ног помчалась к мальчику. Мама отчаянно кричала, звала ее, но Оля не оборачивалась: это же был тот самый мальчик, который ей приснился! Она хотела узнать, отдавило ему ноги, как во сне, или нет.

Сейчас он сидел на краю аллеи и смотрел в одну точку. Платформа упала на велосипед, в сантиметре от его левой ноги. “Не отдавило”, — удовлетворенно отметила Оля и присела на корточки перед мальчиком. Он был чуть старше нее, совсем некрасивый, и сразу было ясно, что он не такой дурак, как ребята из школы.

— Меня зовут Оля, — сказала она. — А тебя?

Он не шевелился. Оля склонила голову набок, внимательно на него глядя. Не хочет разговаривать? Но почему? Во сне он согласился с ней дружить.

— А еще у меня смешная фамилия — Пацанчик, — очень грустно сказала она.

Он вздрогнул, посмотрел на Олю. У него были голубые глаза и почти белые волосы. Оля всегда завидовала людям с голубыми глазами и светлыми волосами, ей тоже такие хотелось, но у нее были серые глаза и темные волосы.

— Чего? — спросил он.

— Я говорю: меня зовут Оля. И у меня смешная фамилия — Пацанчик, — терпеливо повторила она.

— Ничего не смешная, — уверенно сказал он. — Хорошая фамилия.

— Правда? — Оля расцвела. — А все смеются.

— Потому что дураки.

Оля вздохнула:

— Я тоже так думаю. А как тебя зовут?

— Илья.

— Хорошее имя. А ты мог бы со мной дружить?

Он посмотрел на нее. Не засмеялся, не начал дразниться, рифмуя ее фамилию с какими-нибудь ужасными словами вроде “кабанчик” или “баранчик”, как делали мальчишки в классе. Ей даже показалось, что он не из тех, кто дразнит девочек. Хотя он совсем не похож на отличника, а ведь раньше она думала, что только отличники не занимаются всякими глупостями.

Они успели совсем немного поговорить. Оля так и не узнала, где он живет, потому что появилась Олина мама. Она начала расспрашивать Илью, не ударился ли он, помнит ли он, где живут его родители. С ним все было в порядке, Оля это знала, но мама внимательно осмотрела его голову, заставила встать на ноги. У него не было даже синяков.

Из платформы через аварийные люки выбирались пассажиры. К счастью, никто не пострадал. Поднялась суета, прилетели два вертолета “Скорой помощи”, один пожарный и еще приехали четыре милицейских машины с сиренами и включенными мигалками.

А потом их всех повезли давать показания. И всех вызывали в кабинет. Мама почему-то не сказала, что это Оля предупредила всех об аварии.

— Почему? — спросила Оля потом.

— Потому, — мама не захотела объяснять.

Из отделения милиции их повезли в гостиницу “Измайлово”, только не туда, где живут иностранцы, а в корпус за бассейном, где Оля никогда раньше не бывала. Там ходили люди в белых халатах, похожие на врачей. Они тоже вызывали всех, как в отделении милиции. Когда вызвали маму, Оля немного поиграла с другими детьми. Они смеялись, не веря, что Оля видела аварию во сне, и Оля не стала больше с ними разговаривать. Потом поехали домой, и весь вечер мама проплакала на кухне, а папа ее успокаивал. Оля очень хотела пить, часто бегала на кухню, и всякий раз родители замолкали, продолжая разговор, только когда Оля закрывала за собой дверь. Зато не запрещали пить холодную воду из-под крана. Она выпила ее так много, что ночью подскочила температура, и Олю забрали в больницу.