Прайс на мою студентку - Ася Невеличка

— А я ей: ещё раз, тварь, подойдешь к нему — волосы повырываю.

— А она чо?

— А она: ой, типа, напугала, еще кто кому. И морду корчит.

— А ты чо?

— А я ей в морду вцепилась! Ну, думаю, тварь, дотянись попробуй.

— А она чо?

— Заверещала, чо. И Лёха выскочил такой из-за угла и ну на меня орать.

— А ты чо?

— Маш, а я то чо. Выпустила эту выдру и тоже на него орать.

— А он чо?

— Блять! — я отдернула плойку от уха, ваще забывая, что накрутила на нее волосы. — Твою мать!

— Садись давай. Кто у нас мастер по херам? Я.

Машка усадила меня на перекошенную тубаретку, действуя как заправский парихмахер.

— Я думала, мастер по херам — это проститутка.

— Сама ты, Ленк, проститутка. Хер — это волосы по-англицки. Вот у тя — блонд-хер. И нас уже давно не принято парихмахерами звать — мы теерь мастера по волосам. Но по продвинутому — по херам.

— Ого, круто. А я теперь тож не портниха, а дизайнер. Охренеть, скажи?

— Похер. Сиди — не дергайся. Ну чо там с Лёшкой?

— А ничо… Гандон он. Мразюка. Он этой выдре письма писал. Я, блять, его ждала, а он, мразь, ей письма писал. Прикинь?

— Да ты чо? — протянула Машка и прижала горячую плойку к шее.

— Твою мать!

— Ой-ой, прости, Лен. И чо теперь?

— А ничо. Эта тварь залетела раньше меня. Успела, падла. Теперь у них свадьба, — горько подытожила я. Ну а чо мне теперь то страдать? Я уже неделю сопли на кулак наматывала.

— И чо думаешь?

— Еду в столицу, Маш. Помнишь нашу однокашку, Леську?

— Пыжикову, штоль?

— Её, — кивнула я. — Позвонила ей, грю, чо-как, чем занимаешься в столице нашей родины.

— А она?

— Грит, бабло лопатой гребу. Тут, грит, немеряно бабла.

— А кем она там?

— Ну тоже, как ты — херов мастер.

— И чо, реально гребет?

— И зовет меня к себе.

— Да ты же нихера не сечешь в волосах!

Я закатила глаза:

— Маш, ты думаешь, там только парихмахерам платят?

— И чо ты задумала? Колись давай.

Машка, вооружившись моей плойкой, нависла надо мной и сдвинула брови. А я чо? Я уже всё для себя решила.

— Уеду я, Машка, в столицу. К Леське. Та обещала пристроить.

— Из-за Лёшки? Из-за этого казла? Да насри ты на него!

— Уже. Три кучи. Время только жаль, потеряла. Могла бы раньше мотнуться и заработать. Но ничо, я и сейчас своё урву. За год набашляю дофигища бабла, поступлю учиться…

— Чо-о-о? — недоверчиво протянула Машка.

— Да, учиться, чтоб еще больше зарабатывать. А потом куплю красную машину, квартиру в столице и шубу. Приеду и скажу Лёхе: «выкуси, мразь».

— Кру-у-уто!

— А то!

С тубаретки я все-таки навернулась, башкой приложилась. И вот лежу я, а надо мной Машка все еще с плойкой нависает.

— Не убилась?

— Неа.

— Ты очень круто придумала. Едь к Леське. Если слишком много бабла будет, зови, я тоже примчусь. Все же мастерам по херам проще сработаться, чем портниху перпорфилировать.

— Чего?

— Ну, сама ж сказала, бабло на учебу надо. А я ж уже умею.

— Ага. Ладно, Машка. Помоги сумку собрать. Я на ночном автобусе с барыгами ломанусь.

В очередной раз обвел взглядом присутствующих в зале. Элита интеллектуальной тусовки. Здесь нет ни одного простого человека, кроме официантов, обслуживающих вечер. Все ученые мужи со степенями и корочками, дамы с кандидатскими и докторскими.

Да… Это мой мир, где я чувствую себя комфортно. Где у меня есть преимущество в молодости и незакостенелости. Ведь как не пыжься умом, с возрастом все равно становишься стойким консерватором, неповоротливым, упёртым и пассивным.

Так что я почти принц в обществе самых умных. Но профессоры и академики считают меня выскочкой. Должен признать, не без этого. Мои арийские корни и связи помогли достаточно быстро занять завидное место ректора в престижной столичной Академии.

И вот я на равных в этом зале со всеми столпами ученых светил страны, съехавшимися за распределением грантов перед началом нового учебного года.

— На грант Министерства образования и науки РФ по международному обмену и обучению студентов претендует два лидера…

Два?

— …Всероссийская академия международной торговли…

Я удовлетворенно кивнул, зная, что выбьюсь в претенденты.

— …И Государственная академия гуманитарных наук.

Черт! Я нашел взглядом ехидно улыбающегося соперника. Баграт Тармуни. Что ж, в нашем царстве не без урода. Тармуни, наверное, единственный достойный конкурент мне в этом обществе, но ни разу не уводил ни одного гранта у меня из под носа.

— Совет по распределению грантов решил в этом учебном году передать финансовую поддержку, — член Совета, оглашающая результаты, сделала паузу, а у меня от напряжения заложило уши. Грант точно станет моим. У меня столько планов по обмену студентами. Я выйду на международный уровень, заключу прямые договора с ведущими колледжами Америки и Англии, сделаю постоянный канал обмена с немцами. Я смогу. А там недалеко до триумфального возвращения на историческую родину. Мутер (*) будет в восторге!

— Баграту Тармуни, Государственная академия гуманитарных наук. Поздравляем!

Что?!

Я слышал только скрежет собственных зубов, пока с ненавистью наблюдал, как этот напыщенный хлыщ поднимается на сцену, поправляя браслет своих выпендрежных часов, и улыбается распорядительнице в тридцать два зуба.

Была бы возможность, я проредил бы его улыбку в половину. Попробовал бы он тогда поулыбаться!

Баграт взял сертификат из рук распорядителя, как всегда склонился к запястью и поцеловал, от чего мое лицо перекосило, а затем нашел меня взглядом и победно усмехнулся.

Так… Нечестная игра? Дамский угодник подсуетился? Мне стоит это выяснить. Уже были прецеденты, когда гранты передавали другим претендентам, если доказывалось, что выбор в Совете фальсифицировали.

Я следил за Тармуни весь остаток вечера, пока раздавали другие гранты. Моя Академия изначально претендовала всего на три. Два я успешно взял, третий, самый важный, ускользнул из моих рук. Этого я не ожидал.