Планета свалок. Путешествия по многомиллиардной мусорной индустрии - Адам Минтер

* * *

* * *

Покинув Россию в начале XX века, мой прапрадед прибыл в Соединенные Штаты и попытался заняться шоу-бизнесом. По крайней мере, таково семейное предание. Правдиво ли оно, я не знаю. Но одно несомненно: по приезде в Галвестон (штат Техас) без денег, без образования и без знания языка прадед начал собирать по городу утиль, который можно было перепродать: сперва тряпье, а потом – все, что выбрасывали люди, включая и металлолом, вне зависимости от стоимости. Сегодня его назвали бы предпринимателем в сфере переработки, а экологи и политики выражали бы ему свое восхищение. Но в начале XX века он имел скромный статус торговца отбросами.

Когда в конце 2000-х я начал работу над книгой, я часто думал о своем прапрадеде. В то время я жил в Шанхае и видел на улицах толпы подобных ему предпринимателей, стремящихся извлечь выгоду из выброшенных другими людьми вещей. Спустя столетие это по-прежнему занятие с невысоким статусом. Один мой друг, выросший в сельской местности в китайской провинции Хунань, однажды сказал мне, что родители предупреждали его: «Если не будешь учиться, закончишь мусорщиком в большом городе».

Читатели могут удивиться, узнав, что утилизация на века опережает экологическое движение. Моему прапрадеду платили за рытье в чужом мусоре. Если бы не платили, он бы искал другую профессию. Если бы использованное сырье – банки, старые коробки, пластиковые флаконы – не имело ценности для производителей, никто не стал бы им заморачиваться. Рынки, а не экологическая сознательность, определяют, будет ли старая газета материалом, годным для переработки, или просто мусором. И именно рынки превратили утилизацию отходов в глобальный мировой бизнес стоимостью во много миллиардов долларов.

Недавно Всемирный банк подсчитал, что если не принять решительных ограничительных мер, то к 2050 году мир будет производить отходов на 70 % больше. Этот рост ведет к переменам во всем мире, даже у людей, не знакомых с процентами. Ведь они осознают влияние, которое мусор – груды и груды мусора – оказывает на их жизнь.

В прошлом году российский издатель прислал мне несколько статей о свалке Шиес в Архангельской области и спорах вокруг нее. Ранее я не знал об этом проекте, но статьи напомнили мне аналогичные дискуссии о свалках – от Китая до Соединенных Штатов. В данном случае место для захоронения растущего объема мусора искала Москва. Предполагалось увезти его подальше от умов и носов людей, которые его выбросили. Первоначально воспротивились этой идее местные жители и несколько посторонних экологов-активистов. Но когда обнаружились масштабы проекта – он предназначен для захоронения 500 тыс. т московского мусора в год – активность возросла, и свалка стала вопросом национального масштаба.

Когда я пишу эти строки, процесс приостановлен. Однако рано или поздно, но решение надо будет принять – закапывать московский мусор в Архангельской области или где-нибудь еще. Это плохая новость. Хорошая новость в том, что россияне хотят чего-то более «зеленого», нежели просто закапывать отходы по старинке. Частью решения проблемы неизбежно станет переработка.

Я вырос в индустрии переработки и принадлежу уже третьему поколению семьи, занимающейся этим бизнесом. Позднее я стал журналистом, рассказывающим о нем. Я видел, как переработка из локальной отрасли, взаимодействовавшей с местными фабриками, превратилась в глобальную индустрию, где производители одной части мира – скажем, Китая – заказывают в другой части мира определенные типы вторсырья (которые большинство назвало бы мусором) для собственных предприятий. «Мусор» сыграл важнейшую роль в построении современной китайской экономики. На конец последнего десятилетия Китай – крупнейший в мире производитель товаров из бумаги – импортировал из различных стран мира примерно 40 % сырья для ее изготовления.

Такой процесс экологически грамотен. В конце концов, он дает альтернативу вырубке деревьев. Однако, как узнал мир в последние годы и как я написал в своей книге, торговля вторсырьем тоже не обошлась без экологических проблем. Китай медленно закрывает двери для импорта вторсырья, переходя на местные источники. Это отход от мировой торговли, сосредоточенной в Китае, которую я описывал. Тем не менее мой рассказ о глобальной утилизации и экологических и экономических выгодах, с нею связанных, по-прежнему остается актуальным и верным. Но теперь вместо концентрации только в Китае, утилизация расширяется по всему миру. Окружающая среда в России и ее экономика в итоге будут в выигрыше.

Это книга об утилизации, глобализации и о том, как мы потребляем и выбрасываем мусор. Но это и глубоко личная история обо мне и моей семье. В конце концов, с мусорным бизнесом меня познакомил отец, сам в детстве катавшийся на грузовике с утилем, которым управлял его приехавший из России дед. Тот иммигрант, мой прапрадед, вероятно, не мог и представить, что один из потомков напишет о его грузовике для российской аудитории. Хотелось бы мне рассказать ему об этом! Но увы, он не дожил до наших дней, а потому прошу, разрешите мне сказать вместо него: я приветствую вас, мои российские читатели, на нашей Планете свалок.