Сталинградское побоище. «За Волгой для нас земли нет!» - Михаил Барятинский

Я никогда не был в Волгограде, не видел его улиц и площадей, не любовался Волгой с набережной, не поднимался на Мамаев курган к мемориалу. Мне этот город знаком – по книгам и кинофильмам, по рассказам друзей и близких, здесь побывавших.

Почему же тогда при упоминании названия Волгоград или Сталинград у меня, родившегося через десять с лишним лет после войны, сжимается сердце?

В нашем семейном альбоме есть старая довоенная фотография. Молодой красивый мужчина внимательно смотрит в объектив фотоаппарата. На обороте снимка рукой моей матери написано: «Яков Маркович Орловский (дядя Яша). Погиб, защищая Сталинград».

Мемориал на Мамаевом кургане в Волгограде

Дядя Яша был братом моей бабушки, а стало быть, – моим двоюродным дедом. Не знаю, как он погиб, не знаю, где похоронен. Все, что я знаю о нем, сосредоточилось в трех словах: «Погиб, защищая Сталинград».

Постепенно тает поколение людей, переживших войну. Давно умерла бабушка, ушла из жизни мама, но фотография по-прежнему хранится в семейном альбоме. О дяде Яше знаю и помню я, знает и помнит моя дочь, будут знать и помнить мои внуки. И Волгоград для меня не просто город – это место, где погиб мой незнакомый дед.

Защитникам Сталинграда посвящается эта книга.

Панорама горящего Сталинграда, август 1942 года

Разработка Ставкой Верховного Главнокомандования и Генеральным штабом стратегического плана действий Красной Армии на очередной этап войны определялась условиями военно-политической обстановки, сложившейся к весне 1942 года. У советского руководства не было твердой уверенности в том, что второй фронт будет открыт в 1942 году. В то же время и руководство Германии знало, что в ближайшее время ожидать открытия второго фронта не стоит. Поэтому оно могло использовать максимум сил и средств для развертывания новых активных действий на Восточном фронте. Советский Союз должен был рассчитывать только на самого себя. Между тем многочисленные данные свидетельствовали о том, что новое крупное наступление врага на советско-германском фронте начнется уже весной 1942 года.

Так, например советская военная разведка 18 марта 1942 года доносила в Генеральный штаб: «Подготовка весеннего наступления подтверждается перебросками немецких войск и материалов. За период с 1 января по 10 марта переброшено до 35 дивизий (фактически около 20 дивизий. – Прим. автора), непрерывно идет людское пополнение в действующие армии. Ведутся интенсивные работы по восстановлению железнодорожной сети на оккупированной территории СССР, идет усиленный завоз боевых и транспортных машин, боеприпасов, артиллерии. Не исключается, что решительное наступление немцев на Восточном фронте будет при одновременном выступлении Японии против СССР и нажиме со стороны немцев на Турцию с целью принудить ее к пропуску немецких войск на Кавказ… Немцы, не имея возможности произвести соответствующую перегруппировку сил на фронте, не смогут повторить наступление на широком фронте. Все усилия они сосредоточивают на подготовке последовательных операций: вначале с целью захвата Кавказа и Мурманской железной дороги, затем распространение операций к северу с задачей овладения городами Москвой и Ленинградом. Решением этих задач достигалась бы основная стратегическая цель – изоляция СССР от союзников, лишение его нефти, и если не разгром, то низведение его до степени, когда он теряет всякое значение. В этом основной замысел германского командования.

Плакат периода Великой Отечественной войны, 1942 год

Центр тяжести весеннего наступления будет перенесен на южный сектор фронта с вспомогательным ударом на севере, при одновременной демонстрации на центральном фронте против Москвы…» И как вывод в донесении отмечалось: «Германия готовится к решительному наступлению на Восточном фронте, которое развернется вначале на южном секторе и распространится в последующем к северу. Для весеннего наступления Германия вместе с союзниками выставит до 65 новых дивизий… Наиболее вероятный срок весеннего наступления – середина апреля или начало мая 1942 года».

В сообщении внешней разведки в Государственный Комитет Обороны, датированном 23 марта 1942 года, говорилось: «Главный удар будет нанесен на южном участке с задачей прорваться через Ростов к Сталинграду и на Северный Кавказ, а оттуда по направлению к Каспийскому морю. Этим путем немцы надеются достигнуть источников кавказской нефти. В случае удачи операции с выходом на Волгу у Сталинграда немцы наметили повести наступление на север вдоль Волги. Немцы этим летом будут стремиться не только выйти к Волге и Каспийскому морю, но и предпримут основные операции против Москвы и Ленинграда, так как захват их является для немецкого командования делом престижа».

Таким образом, советская разведка вновь допустила серьезный просчет в определении направления немецкого главного удара на Восточном фронте. Основываясь на данных разведки, И.В. Сталин полагал, что немцы летом 1942 года будут в состоянии вести крупные наступательные операции на двух стратегических направлениях, вероятнее всего – на московском и на юге – и больше всего опасался за московское, где у противника находилось более 70 дивизий. Поэтому, по мнению Сталина, советским войскам еще не имевшим достаточно сил и средств для крупного наступления на ближайшее время нужно было ограничиться активной стратегической обороной, но одновременно провести и пять – шесть частных наступательных операций: в Крыму, в районе Харькова, на льговско-курском и смоленском направлениях, а также в районах Ленинграда и Демянска.

Начальник Генерального Штаба Красной Армии маршал Б.М. Шапошников, разделяя в целом мнение Сталина, предлагал ограничиться только активной стратегической обороной, измотать и обескровить врага в начале лета, а затем, накопив резервы, перейти к широким контрнаступательным действиям.

Генерал армии Г.К. Жуков, также соглашаясь с оперативными прогнозами Сталина и мнением Шапошникова, также предлагал ограничиться обороной, но считал, что одну наступательную операцию нужно все-таки провести – разгромить ржевско-вяземскую группировку противника.

Тяжелый танк КВ-1 на замаскированной боевой позиции. Брянский фронт, лето 1942 года