Цветок пустыни - Барбара Картленд

1870 год

– Нет, папа! Я не могу выйти замуж за лорда Бэнтама!

Вита говорила очень решительно, но ее отец, генерал сэр Джордж Эшфорд, отвечал не менее категорично:

– Понимаю, что его предложение явилось для тебя неожиданностью, Вита, но и твоя мать, и я считаем, что лорд Бэнтам, вне всякого сомнения, самая подходящая для тебя партия.

– Но он ведь такой старый, папа! Я никогда даже не подозревала, что интересую его!

– Бэнтам – мой друг, и я могу сказать о нем только хорошее, – с гордостью заявил генерал. – Он человек старой закваски и обладает чувством собственного достоинства, которое так редко можно встретить у современных молодых людей, и, в отличие от них, не выставляет напоказ свои чувства. Тем не менее, он любит тебя и хочет на тебе жениться.

– Но это же просто нелепо! Он слишком стар для меня!

Не успев произнести эти слова, Вита уже поняла, что совершила непростительную ошибку. Ведь ее отцу через пару лет должно было исполниться шестьдесят, и в его глазах сорокапятилетний лорд был еще сравнительно молод.

Ей же сама мысль о замужестве с таким солидным мужчиной казалась отвратительной. Конечно, Вите уже пора было задумываться об этом, и уже несколько весьма привлекательных мужчин предлагали ей руку и свое сердце.

То, что большинство из претендентов были отвергнуты ее отцом, который видел в них только охотников за приданым, ничуть не смущало девушку.

Ей было восемнадцать, и, отвергая одного за другим претендентов на свою руку, она говорила себе, что у нее еще много времени впереди и она обязательно встретит того единственного, который станет ее мужем и возлюбленным.

В том, что Вита не спешила замуж, не было ничего удивительного. Девушка была так красива, что могла вскружить голову любому мужчине, с которым знакомилась.

Вита обладала совершенными чертами лица, густыми длинными волосами цвета золотистого меда и темно-голубыми глазами. Осененные густыми ресницами, они казались фиалковыми, когда девушка сердилась или была чем-то огорчена. Ее кожа спорила белизной с лепестками лилии, а щеки своим нежным розоватым тоном могли сравниться только с дикой розой.

Но еще более, чем ее несравненная красота, мужчин привлекал веселый, живой нрав девушки. Нельзя было пробыть в ее обществе и нескольких минут, чтобы не подпасть под очарование ее непосредственной, искренней натуры. Ее прекрасные глаза так и светились лукавством и добрым юмором, она умела радоваться жизни, любила шутки, и то и дело в ответ на остроумные замечания раздавался серебристым колокольчиком ее веселый заразительный смех.

Ни одно имя не могло подойти ей больше, чем то, которым нарек ее отец при рождении.

Генерал Джордж Эшфорд ожидал сына. В этом он ничем не отличался от большинства английских отцов, которые хотели, чтобы их первенцы были сыновьями и наследниками.

Однако леди Эшфорд едва не потеряла жизнь, производя на свет Виту. И был момент, когда врач сообщил сэру Джорджу, что ему скорее всего не удастся спасти жизнь матери, а возможно, и ребенку.

И когда генерал, наконец, взглянул на свою дочь, едва не задохнувшуюся при родах, он испытал огромное облегчение, так как они обе были живы – его жена и его дочь.

– Девочка, сэр Джордж! – воскликнул доктор преувеличенно бодрым тоном. Он знал, что обычно именно докторов обвиняли и проклинали, когда вместо ожидаемого наследника они объявляли о рождении дочери.

– Я и сам это вижу, – бросил генерал.

– Интересно знать, как вы думаете назвать девочку, – продолжал врач. – Ей, видимо, самой судьбой назначено было выжить, хотя все было против нее.

– Что ж, тогда ее следует назвать Вита, что значит жизнь! – воскликнул генерал, проявив остроумие, которым он так славился среди своих друзей.

Они с женой перебрали множество самых славных имен, выбирая имя для своего сына-первенца.

Рождение девочки привело их в замешательство, словно они совершенно не допускали такой возможности. Когда леди Эшфорд окрепла настолько, что могла спорить с мужем, она долго доказывала, что его решение дать их дочери такое нелепое имя просто абсурдно.

Однако со свойственной ему твердостью, которая принесла ему столь высокий чин и уважение в армии, генерал настоял на своем решении. Он уже дал имя их дочери и не намерен обсуждать это.

Когда подошло время крестин, леди Эшфорд добавила имена Гермиона, Элис, Хелен к имени своей дочери. Однако имя Вита, тем не менее, осталось первым, и с каждым годом становилось все более ясно, что оно подходит ей как нельзя лучше.

И вот теперь, стоя в гостиной Эшфорд-хауза в Лестершире, Вита казалась своему отцу необыкновенно прелестной, может быть, благодаря тому, что ее прекрасные глаза, обращенные к нему, пылали гневом.

Сколько девушка себя помнила, отец всегда ее баловал, но она прекрасно знала, как он упрям. Сама Вита, чего уж греха таить, была упряма не меньше его. Однако теперь ей будет очень трудно противиться его воле, раз уж он вбил себе в голову, что она должна выйти замуж за лорда Бэнтама.

Вите частенько удавалось, как любила говорить ее мать, обвести отца вокруг своего маленького хорошенького пальчика. Но иногда, особенно в тех случаях, когда тот был уверен, что действует ради ее же блага, это оказывалось, на удивление, трудно. И сейчас был именно такой случай.

Девушка не могла понять, почему то обстоятельство, что лорд Бэнтам интересуется ею, до сих пор оставалось для нее тайной. Однако, поразмыслив немного, решила, что все дело, наверное, в том, что лорд Бэнтам был для нее прежде всего старым другом отца. Она привыкла к нему и не обращала внимания на проявление интереса к ее персоне, а ведь в других случаях Вита безошибочно могла угадать, что тот или иной мужчина обязательно признается в любви, причем еще задолго до того, как он сам решится на это.

Ей не было нужды выслушивать все то, что отец сейчас говорил ей. Она и так знала: в качестве мужа для их дочери лорд Бэнтам – лучшая кандидатура в глазах ее родителей.

В обществе, к которому принадлежали Эшфорды, незамужняя девушка из хорошей семьи всегда становилась источником бесконечных спекуляций и интриг до тех пор, пока не была благополучно сосватана.

Вита прекрасно понимала, причем еще до того, как покинула классную комнату, что она не только красива, но и богата, и это еще больше повысило ее самомнение.

Так как Вита с самого детства слыла умелой наездницей, ей уже в восемь лет позволили принимать участие в охоте, которую часто устраивали самые знатные и влиятельные аристократы Лестершира, и благодаря своей храбрости и твердому характеру девочка стала всеобщей любимицей.

Ее отца, прекрасного наездника и азартного охотника, искренне забавляло и радовало, что, не имея сына и наследника, он мог брать с собой на охоту свою маленькую дочь, которая почти всегда возвращалась с охотничьими трофеями.