Власть долга - Владимир Привалов

Одинокий кречет кружил в беспощадной синеве степного неба. Великий хан следил с вершины холма за полетом крылатого охотника. Он пришел сюда еще засветло. Позади его неподвижной фигуры на вытертой циновке замерли трое умудренных годами мужей. Все одеты по-походному, в добротные доспехи. Сходство лиц подсказывало – почтительные сыновья готовы внимать каждому слову своего повелителя. Однако отец молчал. Бесстрастное морщинистое лицо, задубевшее от ковыльных ветров и солнца, обращено к восходу, где парил кречет.

Небывалая сушь пала на степь, а следом за ней пришла и крылатая беда – саранча. Сжирая все на своем пути, она прошлась по травяному морю, оставляя после себя пустошь. Чуя невзгоды, кочевые племена пали к ногам великого хана, моля избавить от голодной погибели.

Степь оскудела. Кречет впустую нарезал круги над балкой, где шелестели на ветру мертвые ободранные листья – саранча не оставила после себя ничего живого… Вдруг вдали запылило, показались всадники. Но и это не тронуло ни птицу, ни старого степняка. Казалось, великого хана не волновало ничто земное – ни огромный лагерь, похожий на город из кибиток, навесов и походных домов у подножия холма за его спиной, ни приближающийся отряд.

Всадники подъехали к холму и спрыгнули с коней. Рослый воин с тяжелым мешком на спине торопливо взобрался по склону, рухнул перед стариком на колени и вывалил ношу на жесткую траву. Отрубленные головы рассыпались, а одна из голов покатилась вниз, и вестник прихватил ее за волосы, водрузив поверх остальных.

– Великий хан… – прошептал всадник, ужасаясь своей неловкости, и зарылся лицом в траву.

Старик наконец опустил глаза и оглядел гостинцы. Задержал взгляд на голове, которая венчала страшную пирамиду. Бледная улыбка тронула тонкие губы старика.

– Юрай и после смерти страшится меня и хочет убежать, – негромко произнес старик, и сыновья за спиной громко расхохотались.

Черноволосый с проседью воин вышел вперед и вытолкнул носком расшитого сапога беспокойную голову из кучи других. Предсмертная гримаса исказила черты лица покойного, но и сейчас в нем без труда угадывались родственные черты всех четверых: отца и сыновей.

– Рассказывай, – приказал старик, и вестник поднял голову.

– Он увел нас, железносердный. Увел со своими ближниками нас к заходу, а кочевье тронулось, ушло к границе.

– К Арзрату?! – выкрикнул один из сыновей.

– Так, великий. Но я разделил отряд. Словили всех…

– Хорошо, – слегка кивнул старик, и посланец вновь зарылся в траву.

– Значит, с байстрючьим родом покончено… – Черноволосый вновь пнул голову.

– Великий… – просипел посланец. Все взгляды обратились к нему. – Род младшей жены – он кочевал у границы… В самых захудалых землях – мы добрались и дотуда… Но они прознали о твоей воле, железносердный, и ушли.

– Куда?! – вновь выкрикнул нетерпеливый.

– В Арзрат… – прошептал посланец. – Они… давно вели дела с Арной… И даже сына отправили учиться…

– Учиться? Учиться сыну степей в Империи?

– У Юрая есть еще один сын? – Черноволосый выхватил саблю.

– Он удалил от себя младшую жену… Уже много лет, и мы не знали… Его зовут Юркхи… – просвистела сабля, и отсеченная голова гонца с худой вестью отлетела к привезенным трофеям. Обезглавленное тело, орошая холм кровью, покатилось со склона.

На лице старика не дрогнул ни один мускул. Он отвернулся и вновь обратил глаза к небу. Кречет вдруг прянул вниз. Из мертвой рощи, гневно стрекоча, вылетела длиннохвостая сорока. Кречет пал на нее и сбил наземь. Придавив когтистой лапой, охотник терзал добычу.

Старик улыбнулся и хлопнул в ладоши. Удачная охота небесного хищника оживила безмолвную статую. Старик легко поднялся с циновки, словно не сидел на ней, скрестив ноги, с самого рассвета.

– Пришло время старых легенд! Лакасы будут достойны славы предков! Как встарь, крылатая беда идет на Арну, а мы пойдем следом. Вся степь теперь здесь! Мы насытимся, а они ослабнут. Сорочье жадное племя падет под степным кречетом. Империя поляжет под копыта наших коней!

Стоило старику вскочить, как сыновья, напротив, опустились на одно колено.

– Сын, – промолвил великий хан, и черноволосый, любитель отрубленных голов, поднял глаза. – Юнасай! Отсеки ненужную ветвь. Кровь лакасов – не вода. Возьми с собой юргменов, возьми тагаулов, возьми ургванов – пройди сквозь Империю, но пресеки гнилой род.

– Я найду сына Юрая и доделаю то, что не свершили мои воины. – Черноволосый застыл в глубоком поклоне.

– Найди. Пройди северным Арзратом, затем вдоль Амарана. В топи не суйтесь. Твоя цель – Атриан.

Сыновья внимали словам отца.

– А мы… Мы двинемся на столицу. И пусть копыта наших коней омоет Арнское море!

– Им-пе-рия есть сла-вный креп-кий дом для ши-и… – Настырный учитель Витл застыл за спиной, дыша в затылок. В классе хохотнули, и юный горец дернул плечом: – Ши-зни…

– Шизни?! – громко переспросил Витл и обвел учеников насмешливым взглядом. Мелкие имперские недоноски тут же послушно загоготали, а здоровяк Милиар и вовсе ткнул пальцем. – Шизни?! Мне тут рассказывали небылицы о необычайно умном наследнике горского рекса, который с малолетства сам читает книги. Теперь я вижу, что это всего лишь вранье. Пустой треп! Продолжай, ученик!

– Жизни, – исправил свою ошибку красный от досады юный горец. – Жи-зни мно-гих на-ро-дов. За-кон для Империи – это… – Хоть слово и показалось знакомым, но никак не хотело сдаваться.

Ученик замер, шевеля губами. Поднял голову, чтобы глянуть на умницу Фиддала, но учитель тут же склонился над мальчиком и зашептал на ухо.

– Что же случилось? – Палец ткнул в сложное слово. – Здесь написано: «меч». Меч! – Гладкий, ровно подстриженный ноготь подчеркнул надпись. – Тебе знакомо это слово?

Витл ухватил в пятерню затылок мальчика, чтобы прижать лицо ученика к странице. Это он зря! Наследник и так держался из последних сил. Он крутанулся на скамье, сбрасывая руку, резко пнул имперца в колено и цапнул со стола глиняную чернильницу. Треснув негодяя по макушке, горец заломил ослабевшему противнику руку и толкнул в спину.

Витл «поплыл» от удара и не сопротивлялся, лупая глазами. Ученики повскакивали с мест и завопили во всю глотку. Распахнулась дверь, и в класс ввалились имперские стражники, дежурившие в коридоре. Однако первым подскочил здоровяк Милиар. Он подбежал сзади и взял непокорного ученика за шею в захват. Юный горец прижал подбородок к груди и только примерился половчее двинуть локтем под ребра неприятелю, как подоспели стражники и за шкирки оттащили мальчишек друг от друга, словно нашкодивших щенков.