Мечты на мертвом языке - Грейс Пейли

– Ну все, приятель, идем. Царь зверей и тот спит. И медведи в спячку впадают.

Мистер Тейтельбаум вставал на цыпочки и заключал Эдди в объятья.

– Сынок, ты уж так не убивайся, – говорил он и уходил домой.

Так продолжалось два года. Как-то зимой, в холода, мистер Тейтельбаум заболел гриппом и не пришел.

– Куда, черт возьми, подевался мой отец? – рявкнул Эдди.

Это был переломный момент. После этого Эдди стал иногда говорить.

Под конец недели Эдди сказал:

– Джим, мне надоел перец. У меня от него газы.

А еще через неделю спросил:

– Ну, какие новости? Лонг-Айленд еще не затонул?

Доктор Талли никак не ожидал, что Эдди вернется. («Те, кто встал на этот путь, уходят навсегда», – сообщил он журналистам.) Он пригласил консультанта из конкурирующего, но дружественного заведения. И наконец смог проверить Эдди по тесту Роршарха[19], результаты которого подтвердили его мнение насчет имманентного пессимизма Эдди.

– Пусть он хоть за что-то отвечает, – посоветовал консультант, что и было немедленно исполнено: ему, учитывая его опыт, было позволено посещать зоопарк при Приюте для мальчиков. Ему разрешили возиться с кроликом и дразнить двух коробчатых черепах. Был там и больной олень в клетке. А еще обезьяна – но Эдди и бровью не повел. В ту ночь его вырвало.

– Что там с перцем, Джимми? Этот кретин совсем готовить не умеет? Всюду перец пихает?

Доктор Талли объяснил, что теперь Эдди может помогать в зоопарке. Как только освободится место, ему поручат ухаживать за каким-нибудь животным.

– Слава Богу! – сказал мистер Тейтельбаум. – Немое животное – лучший друг.

Наконец один мальчик выздоровел, был отправлен домой к маме, и вакансия освободилась. Доктор Талли считал, что все сложилось на редкость удачно, поскольку выздоровевший мальчик отвечал за самую популярную в зоопарке змею. И из-за популярности этой змеи и сам мальчик стал популярен. Популярность укрепила его уверенность в себе, и он стал вице-президентом Ассамблеи мальчиков; у него появились друзья и подпевалы, он стал счастлив, выздоровел и вернулся в общество.

В первый же день Эдди доказал, что достоин этой должности. Он вычистил клетку правой рукой, держа змею на вытянутой левой. И тут же обзавелся восхищенными поклонниками.

– Когда ты уедешь домой, можно мне эту работу? – спросил очень симпатичный малыш – он был только слегка отсталым, но его отец был готов платить безумные деньги, лишь бы ребенок его не позорил.

– Я никуда не уеду, сынок, – ответил Эдди. – Мне здесь нравится.

По определенным дням, после полдника с молоком и печеньем Эдди должен был приносить змее белую мышку. Он запускал мышку в клетку, но змея не съедала мышь сразу – вот почему она пользовалась такой популярностью. В четыре часа собирались мальчишки. Наблюдали за забившейся в угол мышью. Наблюдали за ленивой змеей, которая дожидалась, когда голод проберет все ее извивистые внутренности. Время от времени она выгибалась, вскидывала голову, и у мальчиков перехватывало дыхание. Где-то между половиной пятого и шестью змея начинала ползать по клетке. Мальчишки делали ставки на время, проигрывали и выигрывали куски шоколадного кекса и горсти изюма. Вдруг, внезапно, но без поспешности (тут надо было следить внимательно) змея вытягивалась во всю длину, раскрывала огромную пасть, заглатывала мышку живьем – несчастная всякий раз пищала.

Эдди змею не осуждал – такова ее природа. Но всегда надвигал на глаза кепку и отворачивался.

Однажды за ужином Джимми Сунн сказал:

– Угадай, чего я слыхал? Говорят, ты приходишь в себя. Это очень неплохо.

– В себя? – спросил Эдди.

Через неделю Эдди подал заявление с просьбой отстранить его от должности. Копию он послал отцу.

В письме говорилось: «Благодарю вас, доктор Талли. Я знаю, кто я такой. Я не мышеубийца. Я – Эдди Тейтельбаум, отец Вонючей бомбы, и я известен тем, что предан делу и не испытываю страха перед последствиями. Не беспокойте меня более. Мне нечего сказать. Искренне».

Доктор Талли написал докладную, в которой с гордостью отмечал, что всегда пессимистически оценивал перспективы Эдди Тейтельбаума. Что, учитывая, какие благоприятные прогнозы делали другие, начальство поставило ему в плюс и запомнило.

В то время, когда Эдди принимал решение как можно быстрее выжить из ума, принимались и другие решения. Мистер Тейтельбаум, например, решил умереть от горя и старости – они часто приходят одновременно, – и это было окончательное решение всех Тейтельбаумов. Шмуэл взялся все обдумывать, вследствие чего от него отказался отец.

Арнольд сбежал на Восточную Двадцать девятую улицу, где, потратив немало сил и денег, устроил прелесть что за бордель с обнаженкой маслом.

А вот Карл, сын Клопа, подхватил эстафету Эдди. Он пошел учиться, и учился много лет – на физика-атомщика в морском флоте. Теперь Карл пускается вплавь по наркотическим волнам, и его сонар попискивает, предупреждая о надвигающемся береге. Он по-прежнему жизнерадостен и за все, что сделал миру, получил в награду жену, которую выставили из «Рокетс»[20]: она для них оказалась чересчур красива.

Глушитель войны закачали под слабым давлением во флаконы. Его иногда называют «смесью Тейтельбаума», и его состав по-испански напечатан на этикетке. Это одно из самых сильных средств борьбы с насекомыми. К сожалению, его плохо переносят рододендроны и старые комнатные фикусы.

Миссис Горедински по-прежнему предпочитает сегрегатор. Будучи женщиной старомодной, пол она моет на четвереньках. Поэтому порой видит, как тараканы, попавшие на провода, жарятся в собственном соку. Она щелчком сбивает тараканов со стен. Улыбается и мысленно благодарит Эдди.

Если тебе, независимому мыслителю из Западного блока[21], есть что сказать вразумительное, не держи это в себе. Немедленно ори во весь голос. Лет через двадцать – плюс-минус годик – твои внуки будут валяться в песочницах по всему миру, приложив ухо к земле, – ловить сигналы из далекого прошлого. Да и сам ты, стоя сейчас на коленях и глотая пыль Великих равнин, что ты слышишь? Хрюкают свиньи, картофель растет, индейцы скачут, зима надвигается?

Почти каждую ночь Фейт спит, накрыв голову подушкой, вся в поту от изнурительных снов, где рокочет приливом океан, воет, ловя себя за хвост, ветер.