Черная стена - Леонид Кудрявцев

Телега подъехала к воротам. Тут история с бутылкой повторилась. Здесь тоже было два дэва, и они, как и предыдущие, любили пойло. Когда телега тронулась дальше и дэвы закричали вслед, чтобы возница почаще проезжал мимо, Хару расслабился окончательно. Правда, как оказалось — преждевременно.

Не успела телега отъехать и пяти метров от ворот, как у нее отвалилось колесо. Она накренилась, и Хару вместе с сеном вывалился на дорогу.

Вскочив, он увидел, что во втором мире уже наступил вечер. До темноты оставалось полчаса, не больше. Потом он увидел двух дэвов, ржавших над извозчиком, который ошарашенно сидел возле перевернувшейся телеги.

Быстро оглянувшись, Хару прикинул, что до ближайших домов, за которыми можно укрыться, не менее ста шагов, и рванул к ним на максимальной скорости. Счет теперь шел на секунды. Хару хорошо понимал это, поскольку успел заметить, что хотя один из дэвов и вооружен всего лишь электрическим хлыстовником, который, повернув свою изящную головку, с удивлением рассматривал происшествие на дороге, зато у другого на боку висело гнездо смертоносных пчел.

Пробежав половину расстояния до домов, Хару оглянулся и увидел, что тот дэв, у которого было гнездо, уже вытаскивает из него затычку. Теперь только бы угадать нужный момент...

Ага, вот он вытащил затычку. Сейчас же из отверстия гнезда вырвались смертоносные пчелы. Вот они уже полетели к нему. Самое главное было так рассчитать свои действия, чтобы пчелы не успели изменить траекторию полета и пронеслись мимо.

Хару вовремя упал на землю, откатился в сторону и, снова вскакивая, успел заметить, как стена дома, к которому он бежал, вдруг покрылась десятками сквозных дыр и, дрогнув, рухнула.

Впрочем, игра была еще не сыграна. Он находился как раз на середине пути к спасительным домам, и надо было суметь угадать, когда дэв выпустит второй рой. Правда, был еще шанс достичь домов раньше, чем это случится.

Хару отчаянно понесся к домам.

Сзади ему что-то кричал возничий, но что именно, Хару не слышал. И все же дэв успел выпустить второй рой быстрее. Правда, Хару повезло и тут.

До домов оставалось шагов десять, когда он запнулся о валявшийся на его пути обломок доски и со всего маху покатился по земле, подняв тучу пыли. В этот момент у него над головой пронесся второй рой пчел, и другая стена все того же дома, развалившись на куски, рухнула.

Не обратив на это внимания, Хару мгновенно вскочил и, метнувшись к домам, до которых было уже рукой подать, с размаху влетел в переулок. Миновав его, он пробежал через полуразрушенный дворец, и только выскочив из него через широкий пролом в стене, сообразил, что все уже кончено. Он прорвался.

Тогда, остановившись, Хару прислонился к полуразрушенной стене дворца и, отдышавшись, стал оглядываться, вдруг осознав, что место, в которое он попал, было очень странное. Судя по всему, тот кусок города, в котором он оказался, был нежилой.

Хотя...

Неподалеку треснула под чьей-то ногой доска. Напружинившись, Хару приготовился, судя по обстоятельствам, либо задать стрекача, либо вступить в бой.

Шаги слышались все ближе... Что-то зашуршало, вроде бы битая черепица. Потом из-за угла вышел и неторопливо направился к Хару самый настоящий скелет в мушкетерской шляпе. Метрах в пяти от Хару он остановился и, лязгнув нижней челюстью, крикнул:

— Добро пожаловать во второй мир, о чужеземец!

Огни святого Эльма плясали на верхушках мачт «Летучего голландца». Сквозь дырявые паруса виднелись кровавый глаз кометы и усеянное точками звезд ночное небо. Оркестр состоял из медведя панды, игравшего на гитаре, горбатого гномика, прилежно дувшего в флейту, двух балабошек, вовсю наяривавших на старом разбитом пианино, а также большой морской черепахи, без устали колотившей по панцирям других черепах, поменьше.

Крысиный король и Эрик стояли неподалеку от оркестра. Крысиный король потягивал коктейль зеленого цвета, в который для вкуса была кинута живая пиявка, и меланхолично следил за тем, как нос корабля с сухим шелестом режет дюны, взметая в небо целые тучи песка. Повернувшись к нему боком и покуривая палочку флю, Эрик следил за двумя легкими изящными эльфами, танцевавшими какой-то старинный, до невозможности красивый танец.

— Слушай, а ведь если наш кораблик резко остановится, то его накроет огромное облако пыли, которое сейчас тянется за ним, словно шлейф за модницей, — пробормотал крысиный король. Он был уже «хорош».

— Угу, — отозвался Эрик. Под действием палочки дерева флю на его щеках появился румянец, словно он был живой, даже глаза немного заблестели, а движения, утратив угловатость и замедленность, стали быстрыми и точными.

— Может, попробуешь? — Крысиный король протянул ему свой бокал.

— А что? — усмехнулся Эрик. — Могу и попробовать. Вот только выкурю еще палочку, и почему бы мне не попробовать то, что пьешь ты...

Какая-то девица с перерезанным горлом на секунду прижалась своим крутым боком к руке Эрика и, задорно поводя плечами, бросила на него чарующий взгляд. Глаза ее неестественно ярко блестели. Очевидно, она накурилась палочками флю по самые уши.

— Ну что, красавчик, посеем рожь?

— А сожнешь?

— Сожну.

— Экая ты, право... — ласково проведя ладонью по страшной ране у нее на шее, усмехнулся Эрик. — Ну хорошо... я сейчас, вот только еще десять минут, и буду готов, как мартовский кот. Вот только десять минут, не больше. Ты не уходи далеко...

Чувствуя, что у него слегка закружилась голова, Эрик выкинул недокуренную палочку и, быстро достав из кармана новую, зажег спичку. Его несло. Ему сейчас все было нипочем. Лишь бы выкурить достаточное количество палочек, чтобы пусть на час, на пару часов снова поверить, что он живой, что стоит ему захотеть, и в груди у него забьется сердце и он сможет любить... Да, любить, это самое главное... Именно для этого...

— Я жду тебя, мужчинка, — ласково улыбнулась девица и, похлопав его по щеке, пошла прочь. А Эрик выкинул спичку, от которой прикуривал палочку, и, затянувшись как можно глубже, проводил ее красное платье долгим взглядом. Толкнув крысиного короля в бок, он глазами показал вслед девушке. Тот невозмутимо отхлебнул из своего бокала и мечтательно сказал:

— Да, у меня тоже была одна крыска, такая, понимаешь, серенькая, а хвостик у нее был длинный-длинный, начинался аж от самых ушей, наверное. Ах, какой же у нее был ровный, длинный хвостик...

Эрик его не слышал. Он вдыхал и выдыхал дым палочки флю и весь отдался этому занятию, поскольку при этом у него создавалась иллюзия, что он дышит, по-настоящему дышит... Что вот сейчас все свершится и он проснется завтра, чувствуя, как под кожей струится самая настоящая, взаправдашняя кровь.

— А вообще это проходит, — продолжал крысиный король. — Женщины не стоят того, чтобы на них тратить много времени. Махни на нее хвостом. В конце концов, все, что у нас с ними происходит, — неоправданно и глупо. А потом приходит протрезвление, и становится гадко.