Годовой абонемент на тот свет - Дарья Донцова

Я сразу вспомнила студента Пашу. Ох, не понравится Дегтяреву, если у нас дома такая личность появится.

Александр Михайлович продолжал:

– Я готов обсуждать любые проблемы открыто! Могу критично к себе относиться.

Я уставилась в тарелку. Ну-ну, только скажи полковнику что-то, идущее вразрез с его мнением, жив не будешь.

– Не о вас говорила, – остановила Дегтярева Нина, – а о профессоре! Ваше пузечко, как всегда, бешеным арбузом торчит, пуговичка на пупке расстегнута. А Феликс стройный, как он ухитрился за столь короткое время омячиться?

– О… что? – переспросил Юра.

– Омячиться, – повторила Нина, – стать похожим на мяч. Хотя нет, сейчас уже на воздушный шар. Ой! Феликс стремительно толстеет! Прямо распухает, как тесто!

Я посмотрела на мужа и ахнула.

– Что это?

– Ух ты! – восхитился Юра. – Живот у него больше, чем у Маруси на девятом месяце.

Я вскочила.

– Ты заболел? Тебе плохо? Температура! Скорей несите градусник! Дегтярев, тащи твой аппарат для измерения давления. Быстрее!

Домашние забегали, как тараканы, испуганные внезапно вспыхнувшим на кухне светом.

Я взяла мужа под руку, довела его до дивана и уложила.

– Как твое самочувствие?

– М-м-м, – простонал супруг.

– Инсульт! – заголосила Пантина. – Речь пропала. Бегу вызывать «Скорую».

Маша кинулась к профессору:

– Феликс, улыбнись!

Он скорчил гримасу.

В глазах Манюни метнулось беспокойство, но она включила профессионала.

– Нет ни малейшего повода для волнения!

– Да, да, да, – зачастил за спиной Маруси ее муж, – лечат все, даже то, что у тебя. И мы все-все-все купим!

– Здоровье за деньги не приобретешь, – заявил Дегтярев, подавая мне целых три тонометра.

В глазах Маши засверкали молнии, но Дегтярев их не заметил. Юра же решил приободрить Маневина.

– Глупости! Мы купим для тебя лучшую инвалидную коляску, лифт, который поднимет ее на второй этаж. Мы выучим язык глухонемых, никогда тебя не бросим!

Лицо Феликса стало бледнеть.

– Никакого инсульта нет и в помине, – зачастила я, – по глазам вижу, со здоровьем у него полный порядок. Сейчас давление померяем, и все будет отлично.

Маша навертела на руку Феликса манжету и вскоре молча показала пальцем на аппарат. Двести восемьдесят на двести восемьдесят!

Я чуть не упала. Но Маруся сохранила спокойствие.

– Надо повторить.

Через минуту показания изменились. Триста на двести восемьдесят. У меня подогнулись колени.

– Где ты взял эту фигню? – налетела на Дегтярева Маруся.

– В ванной, – ответил тот.

– Когда в последний раз пользовался прибором? – осведомилась Маша, засовывая в рот Феликсу градусник, который ей подала Нина.

– Лет пять назад, – задумчиво протянул Александр Михайлович, – потом уронил его и больше не брал. Вот еще один аппарат.

– Зачем принес неработающий тонометр? – простонала Манюня, хватая другой черный мешочек. – Нина, посмотрите в аптечке, какие у нас есть лекарства! Только быстро. Сейчас поглядим! О! Муся! Глянь.

Я заставила себя посмотреть на экран: двадцать на десять!

– Что случилось с этим тонометром? – ледяным тоном спросила Маша. – Он тоже рухнул с высоты?

Толстяк начал объяснять:

– После того как тот упал, я купил новый, поставил его в ванной на пол.

– Почему на пол? – удивилась я.

– Чтобы не разбился, – ответил Александр Михайлович, – один уже кокнулся, хватит. И…

Толстяк замолчал.

– Дальше, – потребовала Маша.

– Наступил на него случайно, – признался Дегтярев, – внутри что-то хрустнуло!

– Зачем принес неисправные тонометры? – зашипела Маша.

– Ты попросила! – раздалось в ответ.

Маруся выдернула изо рта Маневина градусник.

– Сорок восемь! Ерунда какая-то. У нас в доме хоть что-нибудь работает?

– Конечно, – отозвалась из холла Нина, – холодильник, кофеварка, котел отопления, слава богу, в порядке.

– Если посадить Феликса на котел и напоить его капучино, лучше ему не станет, – заорал полковник. – В доме бардак! Разруха! Нет хозяйки! Заболеть нельзя! А если свалился, то ничего не пашет! «Скорую» вызвали?

– Нет, – ответила Нина.

– Да почему? – затопал ногами Дегтярев.

– Лекарства ищу!

– Какие?

– Маша сказала: любые.

– И? Они есть?

– Да!

Пантина возникла в столовой с коробкой из-под моих туфель.

– Вот! Сироп от кашля, покупали для Хуча, когда он под дождем промок и простыл. Мазь левомеколь. Она потребовалась Афине, ей дверью хвост прищемили. Йод, зеленка, марганцовка, горчичники, капли в нос. Есть отдельная аптечка Дуняши, но она у ребят в спальне.

– Всем привет! – произнес мужской голос.

Я повернулась к двери, увидела Леню и кинулась ему на шею.

– Любимый!

– Что случилось? – спросил эксперт.

– Феликсу плохо, – зашептала я, – живот огромный.

– Асцит? – предположил патологоанатом.

– Пожалуйста, посмотри на него, – взмолилась я. – Нина, срочно вызовите «Скорую».

– Нет проблем, – сказал Леня, – только в машину за чемоданом сгоняю.

Вымыв тщательно руки, Леня прямо в ванной натянул перчатки, потом посадил на голову обруч, опустил на лицо пластиковый экран…

– Эй! Здесь не вскрытие, – напомнила я.

– Автопилот сработал, – фыркнул эксперт, снял защиту и порысил в столовую.

– Звоню в «Скорую», – крикнула ему в спину Нина, – «ждите ответа» талдычат.

Я решила рассказать другу, что случилось.

– У Феликса давление при последнем измерении было двадцать на десять.

– Он труп, – коротко сказал Леня, усаживаясь около профессора, – или аппарат квакнулся. Второе в нашем случае вероятнее. Феликс вполне симпатично выглядит.

– А живот? – возмутилась я.

– Хм, – протянул Леня. – Что он жрал?

– Ничего, – ответила я, – только собирался ужинать.

– И что приготовили?

– Творожную запеканку с курагой, – отрапортовала Пантина.

– Надеюсь, кусочек для меня остался, – облизнулся эксперт.