Охота на газетную утку - Наталья Александрова

Слегка раскосые глаза Карины, ее экзотическая восточнаякрасота наводили любопытных подруг на мысли о башкирской нефти или якутскихалмазах, но дальше туманных предположений дело не шло.

С другой стороны, судя по загадочности, которой Каринаокутывала свою жизнь, по осторожности ее немногочисленных романов, по тому, какона строго избегала наркотиков, тяжелых безобразных попоек и публичныхскандалов, подруги предполагали, что деньги у Карины не от родителей, а от«папика» — немолодого богатого содержателя, которого Карина тщательно скрываети который требует от нее соблюдения определенных правил поведения.

Действительно, те девушки, которые существовали народительские деньги — например, Катя Нурепова, дочь бензинового магната, или«мукомольная принцесса» Рената Агапова, — отказывались от кокаина толькоради «звездной пыли», трезвыми бывали не чаще раза в год, любовников меняличуть ли не ежедневно, а в громкие скандалы попадали и того чаще: родители всепростят и вытащат из любой лужи.

На их фоне Карина выглядела тихоней и скромницей. На версию«папика» работало и то, что очень часто в клубе или в бутике, на престижнойтусовке или крутой вечеринке в сумочке у Карины звонил мобильник, она слушаланесколько секунд и тут же срывалась с озабоченным видом, отвечая на вопросылюбопытных подруг только загадочным взглядом своих раскосых восточных глаз.

«Труба зовет! — ехидно переглядывались подружки, кактолько Карина исчезала из поля зрения. — „Папик“ стосковался и бьеткопытом!»

А Карина, прослушав сообщение, ехала всего лишь вкруглосуточный универсам на проспекте Просвещения.

На мобильный ей звонил не загадочный богатый покровитель, аскромная старушка, которая за небольшую добавку к пенсии выполняла рольдиспетчера. Ей звонили по домашнему телефону и сообщали, что поезд из Минсказадерживается на двадцать, тридцать или сорок минут. Старушка должна была немедленноперезвонить по мобильному телефону и повторить ту же самую фразу. Услышав этосообщение, Карина приезжала в универсам через час двадцать минут, или черезполтора часа, или через час и сорок минут соответственно.

В назначенное время она должна была взять на полке вуниверсаме крайнюю справа коробку кукурузных хлопьев. Дома, открыв эту коробку,она находила внутри дискету, содержавшую очередной заказ.

Раз в три месяца дискета содержала вместо заказа новыйпорядок связи: менялся универсам, менялся тип коробки, служившей контейнеромдля передачи сообщений. Неизменным оставалось одно: надежность и анонимностьсвязи.

Карина ни разу не видела заказчика. Дискету, содержавшуюинформацию о заказе и порядке расчетов, она уничтожала, предварительно запомниввсе необходимое.

Вот и сейчас, сорвавшись из-за столика по звонку мобильноготелефона, Карина доехала до проспекта Просвещения, в точно назначенное времявошла в универсам, взяла с полки коробку хлопьев, прихватила для себя йогурт ипоехала домой.

Дома она вынула из коробки дискету, вставила в дисковод.

На экране монитора появилось невзрачное женское лицо, адреси имя: Алевтина Ивановна Фадеева.

Алевтина Ивановна Фадеева работала в отделе нежилого фонда.Этот отдел занимается учетом помещений, непригодных для жилья: допустим,слишком темных или лишенных бытовых удобств, необходимых каждому современномучеловеку. В некоторых случаях недостатки, присущие этому самому нежилому фонду,превращаются в огромные преимущества. Помещение, непригодное для жилья, темсамым становится «коммерческой недвижимостью», то есть в нем можно открытьмагазин, или кафе, или маленький, но очень рентабельный цех по производствувысокосортного индийского чая из дешевого грузинского сырья и ярких упаковок,напечатанных в соседней типографии.

Короче, нежилой фонд может приносить большие прибыли.

Поэтому множество людей постоянно пытается перевести то илииное помещение из жилого фонда в нежилой, то есть признать его не пригодным дляжизни.

Вот тут-то на сцене появлялась Алевтина Ивановна. Онаосматривала помещение, и с ее органами чувств происходили какие-то чудеса.Особенно подводили ее глаза: им определенно не хватало света, и помещениепризнавали слишком темным для проживания; также глаза Алевтины Ивановны в упорне замечали санузел и прочие удобства, оборудованные владельцем. Кроме того,Алевтина Ивановна ужасно мерзла — и помещение оформляли как неотапливаемое.

Конечно, все эти чудеса приходилось оплачивать, и оплачиватьдовольно щедро, иначе в помещении становилось светло, как в операционной, итепло, как в машинном отделении «Титаника».

Само собой разумеется, Алевтина Ивановна делилась полученнойконтрибуцией с вышестоящими товарищами, и те в свою очередь закрывали глаза наее временную слепоту. Помещение благополучно признавали непригодным для жизни,открывали в нем ночной клуб или обувной магазин, и все расходились, довольныедруг другом.

Алевтина Ивановна очень дорожила своей работой. Чтобы несглазить и не привлечь к себе ненужного внимания, она говорила всем окружающим,какая у нее тяжелая и нервная работа и как плохо она оплачивается —действительно, официальная зарплата ее составляла всего две тысячи рублей. Анеофициальная, значительно более впечатляющая, понемножку накапливалась вуютном тайничке, который предусмотрительная Алевтина Ивановна оборудовала усебя в подоконнике. Это подоконник был съемный и пустотелый.

Периодически, когда наступал знаменательный моментпополнения сокровищницы, Алевтина Ивановна задергивала плотные занавески,отвинчивала два потайных винта и снимала подоконник с его законного места.

Перевернув пустотелую доску, скромная сотрудница отделанежилого фонда вытряхивала на ковер груду зеленых бумажек, пересчитывала их иприкидывала, сколько на эти деньги можно купить квартир, машин или норковыхшуб, сколько месяцев или даже лет можно прожить на Канарах…

Ее согревало само наличие денег, их количество, возможностьподержать их в руках, пересчитать, представить себе все открывающиесявозможности…

Алевтина Ивановна своих денег не тратила. Она боялась. Ейказалось, что стоит ей купить хоть что-то, превышающее ее официальныевозможности, хоть что-то, выходящее за рамки скудного двухтысячного бюджета,как ее тут же схватят за руку, посадят в черную машину, привезут в какое-тоужасное место и потребуют ответа; откуда эти деньги?

Или еще хуже — ее скромной персоной заинтересуются бандиты ипридут к ней, вооруженные паяльниками и утюгами…

Такие страшные истории Алевтина Ивановна слышала от знакомыхне раз и ужасно боялась, что это может коснуться ее непосредственно.

Правда, о ее неофициальных доходах все равно знало слишкоммного людей: во-первых, те, кто платил ей деньги за временнуюслепо-глухонемоту, во-вторых, то начальство, с которым она обязана быладелиться… Но об этом Алевтина Ивановна пр??дпочитала не думать.