Миражи - Оксана Хващевская

Четвертинские? В деревне поговаривали, что именно они или их родственники купили усадьбу или вам ее вернули?

— Нет, не вернули. Поскольку в России и Беларуси никогда не было государственной программы реституции — возвращение национализированной собственности. Наследникам доступны только варианты покупки и аренды. Аренда для нас неприемлема. К тому же мы не наследники в прямом смысле этого слова. Мы не Четвертинские, но наши семьи дружили лет сто, не меньше. Мечтой Анастасии Александровны и ее сына Сережи было возрождение этой усадьбы. К сожалению, они оба не дожили до этих дней, но мой отец намерен воплотить их мечту и восстановить усадьбу, вернув ей дореволюционный вид.

— Вы хотите сделать Сиренево своей загородной резиденцией?

— Нет, мы хотим сделать Сиренево местом, куда стали бы приезжать люди, желающие пожить и почувствовать дух дворянства девятнадцатого века; люди, знающие историю, разбирающиеся в музыке, искусстве. Наша задача не осовременить дом, а вернуть ему прежнее величие. Мы могли бы, конечно, сделать из усадьбы музей, сохранив историческое наследие, но нам кажется, правильнее подарить усадьбе право на жизнь.

— Правда? — не скрывая восторга, Юлька закусила нижнюю губу. — Как же это здорово!

— Да, только будет все это не через год и даже не через два. К осени мы планируем приступить к работам.

— Правда? Замечательно!

— Да.

— Спасибо! — сказала девушка.

— За что? — искреннее удивился Ариан.

— За то, что не дадите Сиренево исчезнуть с лица земли!

Старовойтов не нашелся с ответом, и между ними воцарилась тишина.

— Юль, я совершенно заболтал тебя, а между тем пригласил на кофе. Вон там, в углу, — парень махнул рукой в сторону французских окон. — Надувной матрас. Это единственное место, где можно присесть. А я пока приготовлю кофе.

— Ариан, а тебе не страшно здесь? — спросила она, подходя к матрасу и усаживаясь на краешек.

— Нет, а чего мне бояться? — с улыбкой осведомился он.

— Ну, знаешь ли, в деревне многое могут поведать о том, что происходит здесь по ночам!

— Могу тебя заверить, призраки меня ни разу не посетили. Мыши, да, шуршат по ночам, совы обосновались на чердаке, слышно, когда ухают и устраивают возню, только и всего. Русалки не выходят из пруда, домовые не лезут из печки, а все призраки покоятся с миром. Неужели ты веришь в подобные глупости? — спросил Ариан, передавая ей чашечку ароматного напитка и присаживаясь рядом.

— Нууу… — протянула девушка и засмеялась. — Если б верила, разве стала бы приходить сюда, несмотря на все запреты? В деревне не любят Сиренево, только неизвестно почему. Мне никогда не разрешали переходить плотину и бывать на этом берегу. И не только мне. Не знаешь, почему местные так настроены по отношению к имению? Может, Четвертинские тебе что-нибудь об этом рассказывали? Ведь что-то случилось между ними тогда, и смерть Сергея Четвертинского не была случайностью.

— Нет, Юля, я не знаю. Как не знала этого и Анастасия Александровна, да и дядя Сережа тоже. Находясь здесь, он, конечно, не хотел привлекать к себе внимания, думаю, если б знал, какая ему грозит опасность, ни за что не приехал бы сюда. Он ведь всего-то хотел посмотреть на имение, которое принадлежало его деду. Но что случилось, и почему он здесь задержался на целый месяц, мы уже никогда не узнаем. Дядя Сережа был лучшим другом моего отца. И единственным сыном Анастасии Александровны. Она так и не смогла смириться с его смертью, только и мечтала, чтобы быстрее соединиться с ним. Она умерла пять лет назад.

— То, что произошло здесь, ужасно. Тем более сгусток этой страшной и темной ненависти по-прежнему где-то есть в Сиреневой Слободе. Конечно, можно было бы все списать на случайность и какого-нибудь пришлого чужака или зэка, наткнувшегося на Сергея Четвертинского, но это не так. То, как реагируют деревенские на усадьбу, отчетливо свидетельствует об этом. Хочешь, я поспрашиваю у местных об усадьбе?

— Нет, не стоит, — сказал Ариан и отпил кофе. — Я приехал сюда не за тем, чтобы играть в частного детектива. И мне совершенно не хочется впутывать во все это еще и тебя. В конце концов, как и прежде, это может быть опасно! — весьма серьезно и категорично отрезал Старовойтов. — А твой кофе, кажется, уже остыл. Давай-ка, моя маленькая подружка, поговорим о чем-нибудь другом. А то слишком уж мрачной получается у нас беседа.

— Хорошо! — согласно кивнула Шарапова. — А ведь и твое пребывание здесь может быть небезопасно! — после минутного молчания, испуганно произнесла она.

— А скажи-ка мне, Юля, почему в противовес всей деревни, ты испытываешь к усадьбе противоположные чувства? — игнорируя ее умозаключения, спросил Ариан.

— На самом деле, не все в деревне так уж враждебно настроены. Это больше относится к поколению моих бабушки и деда, родителей… А вот одноклассникам совершено наплевать на имение и его историю, какой бы она ни была. Да, конечно, они с детства слышали много разного и привыкли сторониться этого места, но лютой ненависти к Сиренево не испытывают. А я… Не знаю… Здесь красиво и как-то по-особенному хорошо. Мне нравится в архитектуре стиль девятнадцатого века. Здесь, несмотря ни на что, чувствуется дух того времени. Его так и не смогли выветрить, как бы ни старались. Я люблю Сиренево, мне больно видеть, как все здесь ветшает и разрушается. Я не считаю, будто его нужно стереть с лица земли, наоборот, всегда хотелось, чтобы родовое гнездо Четвертинских было восстановлено, и однажды кто-то из них приехал сюда. Теперь уж этого не случится, жаль, что никого из их рода не осталось.

— Наверное, ты права! И мне тоже очень жаль, но мы выполним обещание, данное Четвертинским, пусть для этого потребуется много лет.

— И очень много денег!

Парень улыбнулся.

— Деньги — последнее, что нас беспокоит в этом деле. Для моего отца за всем этим стоит много больше, чем просто деньги или какое-то выгодное капиталовложение. Он считает это своим долгом, и я, между прочим, с ним солидарен. К тому же вот о чем подумал, ведь после восстановления усадьбы здесь появятся рабочие места. Как у вас с работой в деревне? — спросил парень.

Он сбросил куртку, оставшись в футболке. У нее были короткие рукава, и Юля могла видеть крепкие бицепсы и широкие плечи. Он был высоким, сильным и стройным, но вместе с этим ему была присуща некая легкость движений, как танцорам или гимнастам. Правда, Ариан Старовойтов вряд ли был тем или другим! Тонкий овал лица, смуглая кожа, темные блестящие волосы, зачесанные назад и аккуратно уложенные сзади, а-ля Элвис Пресли, делали его немного похожим