Черноземье - Иннокентий Белов

Про новую и новейшую историю России водителя не стал расспрашивать, лучше сам посижу в библиотеке и внимательно газеты с книгами почитаю.

За этим в общем-то я и приехал сюда по большому счету. Впрочем, есть у меня еще и личного плана дела в Петербурге.

По дорогам катаются незнакомые мне машины, есть малолитражки, есть и лимузины, нормальный такой капитализм на моих глазах происходит. Магазинчики все частные, сама застройка тоже заметно хаотичная и без общего генерального плана.

Но выглядит все симпатично, люди гуляют по весенним улицам южного города, бегает много детей и соответственно вокруг так же постоянно раздаются радостные крики и прочее веселье.

Пока разместился в гостином доме, в простой комнатке, потом сходил поменял сотню долларов на триста двадцать рублей в работающем допоздна уличном обменнике и расплатился за жилье. Еще отдал все оставшиеся лари по совсем невыгодному курсу.

Вот так, берут и продают все валюты, очень удобного нашему брату путешественнику так жить при настоящем капитализме. Не нужно никакую справку из ОВИРа предоставлять, чтобы немного валюты продать или купить.

Ибо покупать что-то в Грузии мне теперь совсем не рекомендуется. С утра накупил себе побольше газет в сохранившемся еще киоске с прессой и еще пару книжек нашел по истории России в книжном магазине.

После этого залег в своей комнатке, включив ночной светильник.

Еще поинтересовался у хозяина, с кем можно поговорить насчет паспортной книжки, так документы до сих пор называются в России.

— Есть люди, могут помочь. Недешево будет, — довольно загадочно ответил хозяин гостевого дома.

Аслан похоже, что поделился с ним информацией про выданный мной пистолет, который я отдал в счет оплаты за его услугу и что я точно отнял его у грузинской полиции. Это определенно значит — что я резкий и суровый мужчина, раз способен на такие смелые неординарные поступки.

Поэтому лишнего меня не разводят и пальцы зря не гнут, а относятся с приятным уважением и по-деловому.

Озвучили цену в пятнадцать тысяч рублей за паспортную книжку, с которой можно куда-то ездить и где-то показать при проверке на улице, но усиленного досмотра она не пройдет.

Я согласился и отдал задаток в три тысячи рублей, после чего пошел фотографироваться сразу же. Здесь это дело еще без цифровых технологий происходит, как впрочем все и должно обстоять именно в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году.

После чего остался почти без денег, а значит придется сразу монеты сдавать, поэтому прошелся по центру Владикавказа в поисках подвальчиков нумизматов и филателистов. И в газетах поискал объявления про скупку таких интересных предметов.

Но нашел первым делом ювелирный магазинчик со сговорчивым хозяином, которому сдал самое простенькое украшение из имеющихся у меня.

Оно дорогое, но вполне обычное из восемнадцатого года. Не совсем такое невероятное по цене и красоте, как набранные мной когда-то из башен Магов Севера, так что полученные тридцать тысяч рублей решили все мои проблемы на ближайшее время.

Это все не так важно, эти мои бытовые мелочи, как то повествование, которое я читаю в учебнике по истории России и дополняю его толстой энциклопедической книгой истории двадцатого столетия.

Написано там, значит, так:

— В июне-июле восемнадцатого года русская армия захватила Восточную Пруссию целиком, Восточную и Западную Польшу, часть чисто немецкой территории. Не смотря на потерю двух армейских корпусов в неудачном сражении на территории Силезии, в остальных местах германцам не удалось удержать фронт.

Поэтому в августе того же года они начали переговоры со странами Антанты, не собираясь ни о чем договариваться с вероломными россиянами. Очень они за такое нападение обиделись и я даже знаю, кто именно оказался самым злым и обиженным.

Ничего, как своему кузену Никки руки выворачивать, постоянно угрожая тотальной войной на истребление, так весьма наглому кузену Вилли все очень нравилось до поры до времени. А как получил суровую ответку и понюхал горечь полного разгрома, так очень сильно обижаться начал и надулся как жаба тевтонская.

Раньше нужно было своей тупенькой венценосной головой думать, а не тем, чем немцы в туалет ходят! То есть в ватерклозет! Если оставляешь за спиной огромную страну с сильной армией, которой сделал что-то такое болезненное.

Пытались было и страны Антанты сделать вид, что с Россией разговаривать ни о чем не станут из-за ее излишне самостоятельной внешней политики. Поделали такой гордый вид недолго, а русская армия тем временем все больше территорий захватывает и видно, что сама останавливаться не станет, собирается обосноваться там надолго.

Поэтому потом все же не удержались от соблазна, чтобы наладить дипломатические отношения заново и уже так старым, проверенным методом снова начать разлагать страну изнутри.

Как я и предсказывал Николаю Второму, однако многочисленные победы и звание всенародного героя-самодержца окончательно затмили ему глаза. Он снял все ограничения на работу иностранных представительств, после чего Россия полноценно поучаствовала в очень приятном процессе дележки германских и австрийских земель.

Англичане все-таки вытребовали у императора отпустить Польшу в свободное плавание, но Восточная Пруссия осталась в составе России вместе с Перемышлем и Лембергом. За это им пришлось делить уцелевший германский флот и его треть отошла к России.

Хотя она и так в портах Пиллау и Мемеля находилась, так что зря император пошел на такие договоренности.

Польша теперь всегда врагом будет по наущениям англосаксов, держать ее под своим крылом никакого смысла нет, но флот тогда нужно было требовать весь себе.

Можно было корабли и так реквизировать, а договариваться с побежденными и союзниками совсем уже на других условиях. Но это я так понимаю сложившуюся ситуация, а порядочный до приторности император видит ее совсем по-другому. Что нужно быть максимально честными с союзниками, разок ладно, что обманули, а дальше будем все договоренности обязательно выполнять.

Ну не учится ничему самодержец и ничто его не спасет!

Имеется у него все же чувство вины перед союзниками за ловкий политический маневр, который обошелся им в лишних пару миллионов молодых мужчин, оставшихся лежать на полях Первой мировой войны.

Я бы вообще на эту тему не заморачивался и только с чувством полного превосходства тихонько посмеивался над такими закадычными друзьями, с которыми никакие враги вообще не требуются. И очередные их шашни и заговоры с врагами империи хладнокровно разрушал, постоянно нанося удары в спину и ниже пояса.

Но Николай Второй человек слишком внушаемый все-таки, чтобы вести как положено самостоятельную политику.

С Турцией тоже успели повоевать, на востоке заняли немало земель, а высадка на берегах Босфора вполне ожидаемо для меня