Кара небесная, или Стикс-2 - Наталья Андреева

– А как же аптека?

– Но…

– Вот видите.

– Как только она приедет, я…

– Хорошо. У вас есть две недели. Первое, что вы сделаете, экспертизу ДНК. Я имею в виду обгоревший труп. Надо знать наверняка, он это или не он. Больше никаких случайностей. От этого человека всего можно ожидать. Мы хотим знать наверняка, жив Саранский или умер. Физико-технической экспертизы недостаточно.

– Что это: физико-техническая?

– Фотографию черепа трупа, если он имеется, сравнивают с прижизненной фотографией. Но этого недостаточно. У него есть родственники?

– Д-да. Мать.

– Навестите ее. Нам нужны ткани на анализ.

– А… деньги?

– Как-как?

– Это дорогостоящая экспертиза. И… Я могу рассчитывать на какую-то компенсацию? Ведь мои потери…

– Можете. При одном условии. Если докажете, что это принадлежит вам. Не бандиты же мы. Докажите, что законно всем этим пользовались, и тогда…

– Нет-нет. Я не хочу никаких разбирательств. Тем более в суде. Ведь вы на это намекаете?

– Намекать не мое дело. Я вам объясняю, как вы должны поступить. По закону не хотите, а без закона есть только право сильного. Можете им воспользоваться. У вас две недели. Больше она не вытерпит. На ее счете почти нет денег.

– Откуда вы знаете?

– Алексей Петрович…

– А… если с ней поговорить?

– Ну, поговорите. – В голосе того, кто ответил, ей почудилась насмешка.

– Может, ее… Припугнуть, а? Применить силу? И она все скажет…

– Вам что, не жаль ее? Красивая, кажется, женщина. Она ведь теперь ваша любовница?

– Любовницу я и другую найду.

– А жизнь, она одна. Понятно. А если у нее ничего нет?

– Есть, я уверен!

– Ну, хорошо. Если в течение двух недель она не наведается в свой тайник… Ее все равно надо убирать. Она слишком много знает. Так сложились обстоятельства. Ее уже нет. Все ее вещи и документы сгорели. Нет смысла восстанавливать в правах этого человека. Проще оставить все как есть. Дешевле. Ведь вы умеете считать деньги? Или вы сами собираетесь этим заниматься? Ею, ее документами?

– Я? Нет. Я не… не буду. Мне все это и так недешево обойдется.

– Ну, вот и решили.

Круг замкнулся. Когда Ольга услышала эту фразу, дрожь в ногах прошла. Терять больше нечего. Она все так же осторожно, прячась за кустами, стала отходить к калитке. По крайней мере, дали две недели. А может, рассказать им все, что она знает? Толку-то? Это ничего не изменит. Она им не нужна.

Села в «мерс», замерла. Послышались голоса. Она открыла «бардачок». Пистолет по-прежнему лежал там. Машинально потянулась к нему. Толку-то.

Хлопнула дверца, заурчал мотор. Она сидела, не дыша и не шевелясь. Уехали. Перевела дух и закрыла «бардачок». Еще какое-то время посидела в машине. Потом завела мотор, обогнула дом и въехала в ворота. Шла по тропинке, сжимая в руке брелок. Плавники серебряного дельфина впивались в ладонь. Но боли не чувствовала. Алексей встретил ее на крыльце. Улыбнулся фальшиво:

– Уже вернулась?

– Да.

– Купила, что хотела?

– Да, все в порядке.

«Это меня уже не волнует. Не сейчас». Она прошла в гостиную, Ладошкин следом. Положила ключи от машины в сумочку, кинула ее на диван и рассеянно поправила выбившуюся из прически прядь. Вот здесь все и случилось. Где сидел он? А где они ? Было ли у них оружие? Скорее всего, да. Ведь он так напуган. До сих пор у Лешки губы дрожат. Глядя на ее сумочку, лежащую на диване, он сказал:

– Я подумал, что нам надо развеяться. Извини меня за утреннюю ссору. Я был не прав.

– Что ты! Это я была не права. А насчет развеяться…

Она взяла с полки маникюрный набор. Достала ножнички и принялась срезать ногти.

– Что ты делаешь?!

– А что такое? – спросила равнодушно, не прекращая орудовать ножницами.

– Твои ногти! Ты же так над ними дрожала!

– Разве? А по-моему, ерунда.

– Но они же были такие красивые!

– А тебя это волновало?

«Что я только для вас не делала?» Нет, ему все равно, как она выглядит. Зря старалась. Ногти – это мелочь. Пустяк. С удовлетворением поглядела на свою руку, пояснила:

– Я утром сломала ноготь. Пришлось пожертвовать остальными. Не переживай, я поеду к Марусе и все исправлю.

– Маруся – это… – он наморщил лоб.

– Стилист. Мне и стрижку надо подправить.

– Да-да, – оживился он. – Тебе надо развеяться. Ты бы пошла переоделась.

Она поймала его взгляд: косится на сумочку. Усмехнулась и кивнула:

– Хорошо. Я переоденусь и позвоню Марусе. У него запись. Но это дорого. А у меня почти не осталось денег.

– Я сделаю все, как ты скажешь! – невпопад ляпнул он, подходя к дивану поближе к ее сумочке.

«Еще бы! Ты думаешь, тебя после этого отпустят? У тебя тоже есть только две недели. Время пошло. И если бы ты был умнее… Но каждый сам за себя! Я буду спасаться, а ты ничего об этом не узнаешь. Мне еще надо разобраться с педикюром».

Вечер

– Руслан! А ну, постой! – вцепилась в него Зоя, когда он собрался переходить улицу.

– Чего тебе, Паренкина?

– Какая я тебе Паренкина! Вспомнил! Сто лет как Мукаева! А ну, говори, где твой дружок закадычный? Где Ванька? Колись давай, Свисток!

– Какой я тебе Свисток? Тю-у! Вспомнила! Отцепись от меня, Паренкина! Нету твоего Вани! Был и кончился! Сгинул!

– Врешь! Откуда тогда деньги?

– Какие деньги?

– Мне письмо пришло. А там сберкнижка. На предъявителя. Обратный адрес твой.

– Я тебе, выходит, деньги послал? Ну, бывает. Пользуйся.

– А ты не шути. Кончились шутки. Там девятьсот тысяч, если на рубли перевести.

– Сколько?!!

– Девятьсот. Ну, почти. Что это за деньги?

– А я откуда знаю?

– Врешь! Все ты знаешь? Где Мукаев?

– Не знаю! Сто раз тебе говорю: не знаю!

– Что же мне теперь делать?! – зарыдала Зоя.

– Что-что… Деньги тратить!

Он оторвался, наконец, от нее и шагнул на зебру.

– Руслан? Ты куда?!

– В ближайший ларек. За водкой.

…В дверь настойчиво звонили. Еще раз и еще… «Сашка, что ли?» – подумала она и в прихожей перед зеркалом подкрасила губы.

– Руслан? Ты?!!