Залог 2. Не подлежит возврату - Виктория Николаевна Селезнева

class="p1">— Это шоковое состояние, оно пройдет, и вас накроет, — пояснил доктор. — Я выпишу рецепт на успокоительные, пропейте курсом.

Я кивнула. Лишним не будет.

Врач ушел, оставив меня со своими мыслями наедине. Я решила, что стоит поговорить с Тимуром, потому что я не совсем понимаю, что происходит. Зачем кого-то еще убивать? Что хотел мне сказать Леша?

Когда я спустилась в гостиную, оказалось, что Тимур не один. То ли я шла слишком тихо, то ли мужчины были увлечены разговором, но меня не заметили.

— Не трогай ее, — произнес Тимур, глядя в окно. — Я сам могу все рассказать.

— Тебя там не было, Тим, не глупи, — ответил представительный мужчина, сидящий в кресле.

— Был мой человек, этого достаточно.

— Я понимаю, ты хочешь защитить девчонку, по твоей просьбе мы не трогали ее, когда убили ее брата, но ты стопоришь расследование.

— Я же сказал… — зло развернулся Тимур и заметил меня. — Что ты тут делаешь?

Мужчина тоже повернулся ко мне, вставая из кресла и выдавая вежливую улыбку.

— Здравствуйте, Анна, как вы себя чувствуете?

— Все в порядке, спасибо, — ответила я, краем глаза замечая, каким злым выглядит Тимур. — Вы следователь?

— Я из следственного комитет, — неопределенно ответил мужчина, — меня зовут Игорь.

Отсутствие отчества, должности… Я вообще в каком мире живу? Хотя, после последних событий, я ничему не удивляюсь.

— Могу я задать вам несколько вопросов? — спросил мужчина.

— Нет, — ответил за меня Тимур.

— Да, задавайте, — наперекор хозяину дома, произнесла я. Я осознаю, что мне это аукнется, но я хочу, чтобы убийцу нашли, и не понимаю, почему Тимур против.

Тимур сжал челюсть, отворачиваясь от нас.

— Расскажите, что произошло в кафе. — Спросил меня то ли следователь, то ли не пойми кто.

Я пересказала все то, что я запомнила. Игорь пометил себе некоторые моменты, а потом спросил про брата.

— Вы знаете, чем занимался ваш брат?

Я покачала головой.

— Он много чем занимался, постоянно искал новые способы заработать деньги. Я ничего конкретного не знаю, — пожала я плечами, чувствуя, что меня начинает понемногу трясти. Видимо, пресловутый отходняк пришел.

Тимур, заметив, что я нервничаю, грубо произнес, обращаясь к мужчине:

— Тебе пора.

Игорь посмотрел на него, ухмыльнулся, но направился в сторону двери.

— До свидания, Анна.

— До свидания, — ответила я.

Тимур с силой захлопнул дверь за мужчиной, явно сдерживая бешенство из последних сил.

— Какого черта ты лезешь? — развернувшись, спросил он.

— Я хочу, чтобы убийц моего брата нашли, — ответила я, обнимая себя руками.

— А я хочу, чтобы в моем доме слушались меня, — прорычал мужчина.

— Что ты на меня злишься? — не сдержалась я. — Я не виновата, что при мне убили человека!

Меня начало накрывать. Видимо, доктор был прав, и шоковое состояние стало отступать, давая дорогу истерике.

— Если не хочешь последовать примеру того парня, то ты должна меня слушаться! — не остался в долгу Тимур.

— Я и слушаюсь! А что мне остается! Я вообще не понимаю, что происходит в моей жизни! Я хочу перестать бояться! Я так многого хочу?!

Слезы потекли сами собой. Обычно я не плачу, это бывает только в крайних случаях. Даже если вспомнить ту неделю, на которой я была в роли пленницы, это станет заметно. Но тут нервное напряжение все же победило.

Я задрала голову, желая, чтобы непрошеные слезы затекли обратно. Затем крепко зажмурилась, делая глубокий вдох. «Спокойно, Аня, спокойно. Никто не должен видеть тебя слабой».

— У меня не осталось людей, с кем я могу поделиться проблемами, — тихо произнесла я. — Я держу все в себе, и не знаю, в какой момент взорвусь. Поэтому хочу, чтобы все это закончилось.

Я открыла глаза, вытирая слезы. Тимур стоял напротив. Он уже не выглядел злым, скорее, тоже усталым.

— Я пойду наверх, — произнесла я глухо. Израненную щеку защипало от соленых слез, что немного привело меня в себя.

— Иди, — ответил мужчина.

Я развернулась и пошла в комнату. Там я забралась под одеяло и дала волю истерике.

Глава 11

— Анечка, ужин готов, — всунула в комнату голову Татьяна.

— Спасибо, я не голодна, — постаралась я как можно безмятежнее улыбнуться, а затем добавила, — у меня желудок побаливает, думаю, пропущу один прием пищи.

Это для того, чтобы местный тиран не решил, что я бастую.

Конечно, я уже успокоилась. Человек не может плакать вечно, да и со временем, на смену истерике, приходит рациональное мышление.

Во всей этой ситуации есть огромный плюс: я не зря согласилась на защиту Тимура, если бы не он, не знаю, что уже со мной бы сделали. На этом плюсы заканчиваются, а минусы даже перечислять не хочется, их слишком много.

Я весь вечер пробыла в комнате. Мне нужно было все хорошо обдумать, да и с Тимуром я встречаться не хотела. Он зол, я расстроена. Убойная смесь, так-то.

Я жалела о своей истерике. Нужно было сдержаться, ничего не говорить. Кому нужны эти откровения? Тимуру? Он и так, по непонятной мне причине, меня здесь терпит, еще и впрягается за меня. Да ну.

Вот так вот думая обо всем на свете, я не заметила, как заснула.

Мне страшно. Я не понимаю, где я. Какой-то подвал, но не такой, как у Тимура, а как в фильмах ужаса. Я знаю, что меня кто-то догоняет. Я пытаюсь бежать, и у меня не получается: ноги не слушаются. Тогда я встаю на четвереньки, и начинаю вот так передвигаться. Получается медленно, но лучше, чем ничего.

Ко всему прочему, здесь очень темно и сыро. Мне кажется, как будто я где-то под землей. Чувство паники нарастает. Я ищу выход, и вдруг вижу свет. Я начинаю двигаться в его сторону, хотя так и чувствую, что мне дышат в спину.

Я попадаю в большое помещение, похожее на пещеру. В центре его на стуле сидит человек. Я обхожу его и понимаю, что это Юра. Брат что-то пытается мне сказать, а потом хлопок — и Юра заваливается на бок. Я подхожу к нему, но вместо Юры там уже лежит Леша. Пока я пытаюсь понять, кто все же это, меня кто-то хватает сзади и… я просыпаюсь.

Я села в кровати, тяжело дыша. Сон был настолько реалистичным, что мне даже показалось, что я до сих пор чувствую на боку чьи-то пальцы.

Я включила свет. На часах час ночи, за окном темно, в доме тишина, а мне безумно страшно. Мне никогда в жизни не снились кошмары, но я знаю, что должно отпустить. Сон забывается,