Шедевр - Элис Броуч

— В каком-то смысле это и есть церковь… точнее храм. Храм искусства.

Марвин успел разглядеть мраморные статуи и картины в золоченых рамах. Через минуту они вошли в огромную длинную комнату, увешанную рисунками.

— Ух ты! — воскликнул Джеймс. — Сколько всего!

Отец взял его за руку и потащил дальше.

— По-моему, рисунки Дюрера в третьем зале.

Марвин был слишком далеко от стен, чтобы хорошенько разглядеть рисунки. К тому же его так трясло в кармане, что перед глазами все расплывалось. Ага, в основном здесь портреты и человеческие фигуры, иногда попадаются пейзажи. Приглушенные цвета — черный, серый, коричневый, терракотовый. Как только мальчик замедлял шаг, Марвин старался выползти из кармана, чтобы лучше видеть, и Джеймс опасливо косился в его сторону.

— Здесь, — сказал наконец Карл. — Вот смотри! Понимаешь, что я имел в виду?

Они остановились. К этому моменту Марвин уже четырьмя лапками вылез из кармана — все для того, чтобы лучше видеть, — и с трудом сохранял равновесие. Так он и качался, пока Джеймс не протянул ему палец. Слегка помедлив в раздумье, Марвин все же заполз Джеймсу на палец. Мальчик поднял руку к плечу, Марвин перебрался к нему на куртку и спрятался под воротником.

— Ух ты! — снова вырвалось у Джеймса.

Рисунок, возле которого они остановились, оказался маленьким, но очень подробным изображением внутреннего дворика. Линии — невероятно тонкие и четкие; всё — от оконных переплетов до камней мощеного двора — тщательно выписано. Края шиферных крыш кажутся острыми, как осколки стекла.

Марвин глядел во все глаза. Он почти видел руку художника, выводящую каждую черточку. И чем дольше он смотрел, тем больше, казалось, оживал рисунок.

Карл оглянулся. Посетители музея спокойно проходили мимо. Он положил учебник по математике на пол, бережно достал листок с рисунком Марвина и поднял его повыше.

— Видишь? Твоя техника точь-в-точь как у Дюрера.

Джеймс только молча кивнул.

Медленно двинулись они вдоль ряда рисунков, останавливаясь, чтобы внимательно рассмотреть каждый. Еще один маленький пейзаж. Старуха с девочкой. Кролик. Детали переданы почти с фотографической точностью, ни один рисунок не похож на другой. Выразительные лица, грубые резкие черты. Настоящие, живые люди, подумал Марвин.

— Пап, смотри, — Джеймс прошел уже почти весь ряд. — Какой маленький рисунок! Что это может быть?

Марвин выполз из-под воротника и увидел миниатюру в рамке. Девушка в длинном платье обхватила руками какое-то животное. Лев! — понял Марвин. Длинные волосы ниспадали волнами по ее спине, а львиная грива такими же волнами струилась по широким плечам зверя.

Карл прочел табличку.

— «Мужество». Здесь написано, что это одна из четырех главных добродетелей. Знаешь, что такое мужество?

— Нет, — сказал Джеймс.

— Смелость. Сила.

— Она что, пытается поймать льва?

— Мне кажется, она с ним борется. Взгляни лучше на детали. Рассмотри складки ее одежды, львиные когти. Руку Дюрера всегда узнаешь! Невероятная точность деталей. Твой рисунок мне сразу его напомнил.

Карл сжал плечо сына.

И я бы так сумел, подумал Марвин. Он глаз не мог отвести от рисунка.

— Карл?

Все трое повернулись на голос. От группки посетителей отделился мужчина в помятом костюме и, радостно улыбаясь, двинулся прямо к ним.

— Я тебя сразу узнал!

Девушка и лев

— Денни! Здравствуй, — Карл широко улыбнулся и протянул руку для пожатия. — Джеймс, это Деннис Макгаффин, мой старый друг еще со времен Пратта. Это художественный колледж, где я учился. Помнишь, я тебе рассказывал? Денни, познакомься с моим сыном Джеймсом.

Денни слегка поклонился и подмигнул Джеймсу.

— Не такие уж мы старые, так ведь, Джеймс? Рад познакомиться! Всегда приятно видеть молодежь на такой выставке.

— А ты как здесь очутился? Я вроде слышал, что ты где-то на западе — в Калифорнии, кажется?

Денни кивнул.

— Все правильно. Я работаю в Музее Гетти. Куратор отдела графики. Дюрер и этот Беллини — наши.

Рядом с Дюрером висел еще один рисунок, изображающий женщину со львом. Очень похожий — тот же сюжет, тот же размер. Марвину показалось, что второй рисунок не так искусно выполнен, как будто более толстым пером.

— Мы отправили сюда целый ряд экспонатов, так что я помогал мисс Балкони с развеской.

Денни махнул рукой девушке, не сводившей глаз с рисунков. Обогнув толпу посетителей, она подошла ближе.

Марвин выбрался из-под воротника, чтобы получше ее рассмотреть. Стройная, подтянутая, в облегающей блузке, светлые волосы собраны в аккуратный узел. Прямоугольные темные очки плотно сидят на маленьком носике. Очень привлекательная, но держится так, будто понятия об этом не имеет — и оттого кажется еще милее. Марвину она сразу понравилась.

— Кристина, — позвал Денни. — Познакомься с моим другом Карлом Териком и его сыном Джеймсом. Ты, наверно, слышала о нем, Карл выставляется в галерее Эрнста Оже. Он не только мой добрый друг, но еще и прекрасный художник.

— Нет, боюсь, что ничего о вас не слышала, — улыбнулась Кристина.

— Мой цикл «Свобода» прошлой осенью был у Стейнхолма. Не помните — такие большие абстрактные полотна?

Марвину показалось, что Карл немножко смущен, но надежды не теряет.

— Нет, не припоминаю.

— Может, видели мои работы на Биеннале в Музее американского искусства Уитни?

Кристина покачала головой.

— Увы, всё, что моложе четырехсот лет — вне моей компетенции.

— Вне вашей компетенции или вне ваших интересов? — осведомился Карл.

Марвин с удивлением заметил в его голосе нотки раздражения.

— Думаю, и то и другое, — улыбнулась Кристина. — Прошу прощения, не принимайте мое неведение за оценку вашей работы. Я помешана на второй половине пятнадцатого века… Просто застряла там. Германия, Италия, Голландия.

Вторая половина пятнадцатого века. Время создания этих рисунков. Марвин и вообразить не мог, как давно это было. Для жука — немыслимая древность.

Кристина пожала Карлу руку и широко улыбнулась Джеймсу.

— Тебе здесь нравится?