Троцкий и заговор в Красной Ставке - Сергей Войтиков

Сотрудники германского посольства писали, что в августе 1918 г. в Москве обнаружились «панические настроения». 1 августа в Берлин докладывали, что руководство Советской России переводит в швейцарские банки «значительные денежные средства», 14 августа — что просят заграничные паспорта: «воздух Москвы пропитан покушением как никогда»[113].

Наконец, Троцкому представилась возможность взять власть в свои руки и установить военную диктатуру в лице органа по управлению мировой революцией, аппарат которого сможет контролировать весь народно-хозяйственный механизм.

30 августа В.И. Ленин был тяжело ранен, повод к установлению военной диктатуры представился — поддержанный Свердловым[114], Троцкий свой шанс не упустил. 2 сентября он выступил на чрезвычайном заседании ВЦИК, в котором выразил надежду на выздоровление вождя[115]; констатировал незначительное улучшение дела в области командования вследствие «героической работы по военному упрочению всех рубежей Советской республики»[116]; призвал «в тех условиях, в каких сейчас стоим перед концентрированным бешенством мирового империализма… Советскую республику превратить в военный лагерь и все наши средства, все силы, все достояние страны, личное достояние граждан и каждого гражданина в отдельности… прямо поставить на защиту Советской республики». Для этого, по словам Троцкого, были необходимы: централизация снабжения армии[117]; героическая «мобилизация людей, солдат», «имущества», «духа, всех материальных и идейных сил страны…»; ликвидация «двойственности фронта — одного отходящего и другого создавшегося»; постановка «во главе всех вооруженных сил и средств страны» одного руководящего органа «в лице революционного совета» и одного главнокомандующего; подчинение всех центральных военных органов «этому революционному военному совету».

Троцкий отметил, что эти меры обеспечат «единство в распоряжении всеми вооруженными силами и средствами страны в их перебросках из одной части фронта на другую снабжением, снаряжением, которое должно быть обеспечено в самые короткие сроки», и призвал также продолжить агитационную и организационную работу, «которая свершается и свершалась здесь в тылу»[118].

По итогам заседания ВЦИК в ответ на попытку устранить Ленина был провозглашен массовый красный террор «против буржуазии и ее агентов»[119]. Советская Россия объявлялась «военным лагерем»; во главе всех фронтов и военных учреждений, как и предложил Троцкий, ставился Реввоенсовет Республики с одним Главнокомандующим, в распоряжение которого поступали «все сила и средства» РСФСР; закреплялось, что «все граждане, независимо от занятий и возраста, должны беспрекословно выполнять те обязанности по обороне страны, какие будут на них возложены Советской властью…» в лице РВСР[120]. Решение вопроса на заседании ВЦИК не было случайностью: РВС Республики создавался как высший чрезвычайный (т. е. внеконституционный) орган. Принятие решения о его создании во ВЦИКе означало легитимацию[121].

Фактически речь шла о сверхмощном органе, истинным предназначением которого являлось не руководство обороной Республики «в кольце фронтов», а выдвижение фронтов далеко за пределы Республики, — с перспективой руководить мировой революцией. По масштабу деятельности РВСР должен был занять в Советской России 1918 г. то же место, что займет в 1941 г. Государственный комитет обороны (ГКО). Троцкий и Свердлов фактически получили возможность править, прикрываясь чрезвычайным советом как ширмой.

Как отмечалось в литературе, с сентября 1918 г. фактически влияние Троцкого в партии стало конкурировать с влиянием Ленина[122]. Однако выздоровление Ленина свело на нет все замыслы двух большевистских лидеров.

18 сентября (уже через 2 дня после возвращения Ленина к политике) один из членов РВСР П.А. Кобозев РВСР обратил внимание Реввоенсовета Республики на то, что Троцкий и Свердлов, «не имея на то никакого права, выдают мандат от имени совета»; и постановил мандат отозвать. На следующий день РВСР был предложен новый, серьезно отредактированный текст «проекта Конституции РВСР», по сути документ, фиксирующий внутреннее распределение сил и ролей, и представил проект на утверждение ВЦИК. Фраза «сообщить о поправках Л.Д. Троцкому» указывает, что Реввоенсовет поправил (!) своего председателя[123]. Подобные действия РВСР свидетельствуют, что он не хотел становиться «ширмой» для реализации властных амбиций Троцкого и Свердлова. Механизм отстранения от власти Якова Свердлова представляет предмет самостоятельного исследования.

С Троцким вопрос яснее. Уже в сентябре в ответ на действия Ленина ему пришлось усугубить ситуацию. Троцкий разработал проект положения о РВСР[124] и внес его во ВЦИК на утверждение. 30 сентября 1918 г. ВЦИК принял Положение о Реввоенсовете Республики, согласно которому Революционный военный совет РСФСР объявлялся органом высшей военной власти в стране. Для нужд обороны границ РСФСР в распоряжение Реввоенсовета представлялись «все силы и средства народа», и все советские учреждения обязывались «рассматривать и удовлетворять (требования РВСР) в первую очередь». Реввоенсовет формально поглощал права и кадры коллегии Наркомвоена. Все военные учреждения подчинялись РВСР и обязывались исполнять его задания[125]. Пункт 4-й подтверждал, что Л.Д. Троцкий является председателем Реввоенсовета Республики. Место председателя РВСР определялось равным месту председателя во взаимоотношениях с коллегией[126]. Это ключевой пункт постановления (если сравнивать постановления ВЦИК от 2 и 30 сентября): согласно 45-й статьи Конституции РСФСР: «Народный комиссар вправе единолично принимать решения по всем вопросам, подлежащим ведению соответствующего народного комиссариата, доводя о них до сведения коллегии. В случае несогласия коллегии с тем или иным решением народного комиссара, коллегия, не приостанавливая исполнение решения, может обжаловать его» в СНК или Президиуме ВЦИК[127]. Таким образом, положение закрепило за Троцким право единоличного решения вопросов — теперь он мог диктовать свою волю, не запрашивая мнения членов Реввоенсовета К.Х. Данишевского и П.А. Кобозева сотоварищи. Централизация и достижение нового уровня военного руководства фактически вылились в увеличение статуса Троцкого, не нуждавшегося в действительности ни в каком совете, управлявшего военными органами и обращавшегося в невоенные органы в директивном порядке посредством телеграмм из собственного «летучего аппарата управления» (выражение Н.С. Тарховой) — сформированного в ночь на 8 августа поезда председателя РВСР[128]. Именно этими действиями, легализованными 30 сентября, Троцкий вызывал крайнее недовольство исполнительно следившего за Вацетисом К.Х. Данишевского: по его воспоминаниям, Троцкий «часто о своих распоряжениях и действиях не ставил в известность… Реввоенсовет»[129], т. е. отдавал единоличные распоряжения вместо их проведения через РВСР.