(Не)послушная игрушка мажора - Лисса Акерман

class="p1">— А, Марина Сергеевна, — хмыкает тот, что сидит за нашим столом. — Вы сегодня рано.

— Что вы здесь делаете ублюдки?! Немедленно выметайтесь из квартиры!

— Пришли за платой, которая не поступила в этом месяце. Мы пришли узнать, в чём дело.

Коллекторы, ну конечно. От этих ублюдков нигде не спрятаться. Хорошо, что мать на работе и не видит этого.

— И как мы будем платить, если придётся теперь тратиться на лекарства для брата? Вы нормальные, нет? Убирайтесь отсюда, пока я полицию не вызвала!

— А разве это решит проблему? — поднимает бровь мужчина. — Слушайте, дети, вы не понимаете положения вещей и это ваша проблема. Деньги взяты? Да. Вернуть надо? Само собой. Не будете платить, будет происходить нечто, — он кивает на Женьку. — Подобное.

— Вы прекрасно знаете, что это не наши долги!

— Мне всё равно, чьи. Мне нужны деньги, которые числятся за вашей матерью, — безразлично шевелит плечом. — Потому и спрашиваем с неё.

— Вы избили моего брата!

— За дело и длинный язык. Детка, это не шутки. Будете упрямиться и дальше, придётся говорить по-плохому. У вас вроде машина есть. Можете её продать.

— Вы прекрасно знаете, что этого не хватит, чтобы расплатиться с долгом!

— Продавайте квартиру, — безразлично пожимает он плечами. — Детка, мне всё равно, как это будет. Хоть натурой всей семьёй торгуйте, но деньги отдать нужно.

Ага, конечно. Легко сказать. А жить потом в коробке на улице?

На наше с Женькой счастье, он поднимается и вместе с другом тащится к двери. Я вжимаюсь в стену и стараюсь казаться всё такой же смелой, но выходит у меня не очень. Проходя мимо тот, что бил Женьку, задерживается точно напротив меня.

Я хмурюсь, не понимая, чего ему надо. Старше меня лет на пять, может на десять. Комплекция примерно как у Артёма. Пока я задумываюсь над тем, почему вообще о нём вспомнила, мужчина усмехается.

— А ты ничего такая. Хочешь скину немного с суммы долга?

— Ты охренел?! — огрызаюсь я. — Вали отсюда! Пока я…

— Пока ты что? — он заинтересованно поднимает бровь.

И правда, что? Единственное, что приходит на ум — пока я не скажу своему вроде как знакомому и он не придёт, чтобы тебе всыпать.

Как жаль, что всё не так просто. И Артём мне не поможет.

— Дим, пошли, — басит из коридора его напарник. Нам ещё на завод ехать.

— Подумай, цыпа. Долг большой.

Я выдыхаю только когда они выходят из квартиры.

Чёрт. Чёрт!

— Женька! Ты живой?!

Бегу к брату, всё ещё валяющемуся в отключке. После ухода коллекторов воинственность с меня слетела как листва с деревьев осенью.

Выглядит Женька так себе. Комплекция у него сухая, так что двое крепких мужиков, явно не прогуливающих тренажёрку ему были не по зубам. Та троица, что пристала ко мне тоже. О чём я только думала?

— Вставай, Женька, — на глаза слёзы наворачиваются. — Я не знаю, что делать!

Он ворчит что-то неоднозначное, доказывая, что хотя бы жив. Всхлипываю и бегу в коридор за сумкой, нахожу телефон, а после набираю маму. Чёрт, ключи ещё забрать надо.

Мама отвечает не сразу. Я успеваю спуститься и забрать их, благо они никуда не делись и возвращаюсь в квартиру, надёжно заперев дверь. Телефон не отзывается. Чёрт…

Придётся в скорую. Проверять будут. Вопросы задавать. К маме опять же. Но, блин, а если у него что-то серьёзное? Только собираюсь сбросить и вызывать неотложку, как слышу голос мамы.

— Марин, ну что такое? Мне работать надо!

— Мам… тут эти были, всхлипываю я. — Женьке досталось. Он лежит, дышит, но не встаёт и не отзывается. Что делать?

— Били?!

— Да.

— Как долго лежит?

— Не знаю, может минут пять…

— Вызывай неотложку, — её голос на работе звучит так официально, но я рада. Врач. Я вот сейчас не способна мыслить здраво. — Назовёшь им номер нашей больницы, попросишь довезти. Я встречу. Документы его не забудь.

— Ладно, — смазываю слёзы. — Всё тогда, отбой.

Пока жду ответа от службы спасения, обвожу взглядом кухню. Избили брата, устроили беспорядок. Зачем? Запугивали? На кой чёрт он вообще к ним попёрся?! Зачем спровоцировал? Или они сами напали? А главное, что теперь делать?

И ведь не предъявить им ничего. Эти люди работают с банком или как у них делается. И долг действительно на моей маме, вот только не она взяла деньги, а отец. Он бросил нас ради другой женщины, с которой уехал в неизвестном направлении, прожигать, как выяснится позже, внушительную сумму. Мы остались.

Крутимся, как можем. Не сдаёмся.

— Здравствуйте. Мне нужна бригада по адресу… — я снова стираю слёзы со щеки.

Чёрт, хорошо, что Артём заставил меня уйти с работы сегодня. Неизвестно, что было бы с Женькой, если бы я пришла только утром. К счастью, обошлось.

— Да, спасибо большое! Жду!

Отключаюсь и ещё раз проверяю лежащего на полу брата. Живой, слава богу. С остальным справимся.

Так, хватит ныть. Нужно собрать документы и подготовить ему какую-то одежду для больницы.

Глава 11. Срыв

Приезжаем в больницу, когда небо уже светлеет. Дождь плачет за меня, Женька всё так же плох. Врачи говорят на каком-то своём языке, а у меня звон в ушах, ничего не понимаю и слышу через слово.

Женьку увозят куда-то вглубь коридора, меня не пускают. То ли от нервов, то ли оттого, что я схожу с ума, но сейчас эта приёмная кажется мне зубастой пастью, а коридор, в котором скрывается каталка с братом — глоткой. Мама отписывается, чтоб я шла домой и прибралась там и… всё.

Не знаю, сколько времени я стою посреди приёмной с телефоном в руке. Хочется какого-то завершения, итога, но что тут подытожишь? Даже для финальных титров слишком рано. Выдыхаю и плетусь к выходу.

Утро встречает липкой сыростью. Небеса будто злятся на меня, зарядив такой ливень, что на нашей улочке опять будут захлёбываться машины, а грязь не высохнет до зимы. Мелькает шальная мысль вызвать такси, но я смеюсь с себя. Такси? Как мелко. Надо сразу Артёма. Впрочем нет, лучше сразу вертолёт!

Зонта у меня нет, но вымокнуть уже и не страшно. Просто иду в сторону остановки, а когда дохожу, не сдерживаюсь и хохочу в голос. Как же кстати у остановки решили сделать ремонт, сняв прозрачный козырёк.

Удача, всё же даёт мне послабление, и автобус приезжает быстро. Почти пустой, но сесть на тканевое сидение я не рискую. Стою поближе к выходу, так что каждый раз, когда открывается дверь, меня передёргивает от холода.

Путь