Единственный - Меган Вернон

смотрела на то место, где была татуировка Джона «Дары Смерти». Мне было очень трудно сосредоточиться, когда за двенадцать часов до этого парень был подо мной, и я полностью видела все эти татуировки. Он тоже не упоминал ничего из того, что произошло накануне вечером. Он был безразличен ко всему этому, что не было похоже на парня, с которым я разговаривала всего неделю назад, который извергал сексуальные намеки направо и налево. Внезапно он стал уважительным. Сдерживал себя. Я его выключила или он что-то имел в виду, когда сказал, что я не из тех девушек, которых трахают и бросают?

Я хотела поговорить с кем-нибудь об этом, но у меня никого не было. Я могла бы позвонить Монике, но она, похоже, не слишком радовалась, что я вообще разговаривала с ним на той вечеринке. Кто знает, что она подумает, на мое приглашение к себе домой.

Утро в кафе всегда было лучшим временем для работы. Обычно оно было мертвое, и я могла работать над домашним заданием. Технически я не должна была этого делать, но глава столовой кампуса сказал, что пока я не выкладываю свою домашку на прилавок и это не мешает работе, все в порядке. Я стояла у задней стойки, читая учебник испанского, когда чья-то рука шлепнула по стойке. Я ахнула, отскочив назад и оказавшись лицом к лицу с хихикающей Моникой.

— Мне очень жаль. Это было совершенно не круто с моей стороны. — Конечно, она сказала это, все еще смеясь, так что это было не очень убедительно.

— Да, конечно. — Я махнула рукой, как будто ничего особенного не произошло.

— Я пришла, чтобы позвать тебя на обед после работы.

— Эм, да, спасибо, но я уезжаю. — Я моргнула, надеясь, что не выдала ничего о Джоне своим лицом.

— Отлично. Ты хочешь в «Хуперс»? Я могу подождать там до полудня и поработать над домашним заданием или позависать в Facebook.

— Да. — Я кивнула. — Это было бы здорово.

— Ладно, скоро увидимся.

* * *

«Хуперс» был гастрономом рядом с кофейней в студенческом центре. Он был украшен в цветах колледжа, красного и черного с баскетбольными памятными вещами, украшающими каждое доступное пространство стены. Кассиры были одеты в судейские рубашки, и даже пол был спроектирован под баскетбольную площадку. Тут было не очень, но у них были одни из лучших сэндвичей в кампусе.

Я сделала заказ на стойке, взяла свой номер и обнаружила Монику, сидящую в кабинке, в углу, под гигантской фреской какой-то команды чемпионата 1928 года. Как только я села, она закрыла ноутбук и сделала большой глоток чая со льдом.

— Значит, ты и Джон Бой, да?

Я широко раскрыла глаза. Я действительно не думала, что об этом можно что-то сказать, кроме нескольких поцелуев и разговоров в классе, но я задавалась вопросом, что еще он мог сказать Трею.

— Эм, что?

Моника закатила глаза.

— Серьезно, не прикидывайся дурочкой. Я точно видела, как вы целовались на вечеринке и что вы теперь друзья на Facebook.

Я пожала плечами.

— Мы тусовались несколько раз. Ничего такого.

Моника рассмеялась.

— Я слышала, как Лейла из «Каппы» закатила истерику по поводу того, что Джон тусуется с какой-то девчонкой из кофейни. Я знала, что это не я, и это могла быть Хики Бетси, но я подумала, что твои шансы больше, чем ее.

— Я бы не стала заходить так далеко. Но девчонка, все-таки, зашла. — Бетси была одной из наших коллег, которая всегда удобно спала в свою смену и появлялась поздно с кучей засосов или взъерошенными волосами.

— Да, но я думаю, что она больше поклонница «Пи Ро», чем «Альфа-Мю».

Я подняла бровь.

— В братствах есть поклонницы?

— Определенно. Это на самом деле немного тошнотворно. Я клянусь, что есть группы девушек, которые делают это своей жизненной целью, чтобы быть подругами «Альфа-Мю». Ты знаешь, сколько девушек просто слоняются по этому дому, ожидая, когда какой-нибудь парень их подцепит? Это отвратительно. Они также все подлизываются ко мне на Facebook и прочее, просто надеясь, что я их сведу.

Я покачала головой.

— Это кажется слишком странным.

Прежде чем Моника успела ответить, к ней подошел невысокий официант в очках и с бритой головой, держа в руках два подноса.

— Так, номер 33 — булочка с капустой и номер 59 — мяч с картофельным салатом.

Моника подняла руку, как будто она была в классе.

— Булочка моя.

Парень плюхнул наши подносы и кивнул.

— Приятного аппетита. — Затем он повернулся и пошел прочь так же быстро, как и пришел.

Моника развернула свою посуду.

— Говоря о странном, пришло время либерального разговора Моники о контроле над рождаемостью. Если ты собираешься торчать рядом с Джоном Боем, это прекрасно, но ты должна быть осторожной.

— Ладно, мы серьезно не будем об этом говорить. — Я накинулась на свой салат.

— Эм, да, мы собираемся. Ты знаешь мои мысли о контрацептивах, и если ты собираешься развлечься с самым грандиозным мужчиной, которого я знаю, то тебе, вероятно, следует пойти в студенческий медкабинет и взять таблетки.

Я закатила глаза.

— Серьезно, теперь ты ведешь себя как моя мать? Мы не занимаемся сексом. И я не планирую этого в ближайшее время.

Лицо Моники было смертельно серьезным. Я должна была знать лучше. После того, что случилось с ней в ее старой школе, она была сторонницей противозачаточных, хотя и встречалась с парнем, чей отец публично выступал против всех форм контроля над рождаемостью.

— Я просто говорю, что иногда случаются несчастные случаи, и ты не захочешь в конечном итоге раскошелиться на сотню баксов за утреннюю таблетку. Просто подумай об этом ладно?

Я громко выдохнула.

— Окей. Я подумаю.

* * *

Моника была права, и если она не собиралась втирать мне про мужеподобные манеры Джона, то я решила, что должна ее выслушать. Я также не ожидала, что всякий раз, когда он будет в моей квартире — если он когда-нибудь придет туда снова, — он уйдет до того, как что-то начнется. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.

Обычно я не была той девушкой, которая так сильно влюблялась в парня. Или даже думала о том, чтобы переспать с кем-то, кого едва знала. Может, если бы я расслабилась и быстро решила это, мне не пришлось бы снова думать об этом, и я могла бы просто вернуться к своей нормальной жизни. Какой бы нормальной она ни была.

Я записалась на прием к врачу и чувствовала себя так, словно совершаю позорную прогулку, поднимаясь на второй этаж,