Бесценный мальчик - Марина Серова

это все выгодно, за миллионы долларов и не такие преступления совершаются. — Верить преступнику я не собиралась.

— Век воли не видать! Не трогал я ни мальчишку, ни скрипку! Зачем бы я с тобой на встречу поперся, в халупу эту, фэйсом светить! Обвел меня кто-то вокруг пальца, как зеленого фраерка. Найду — поболтаем по понятиям, репутацию Туза Козырного никому не дам грязью марать.

И мой тебе совет, отпусти нас по-мирному. Ромке огласка с ментами ни к чему, мне эта возня пустая — только время тратить. Тебе — пацан нужен, мне — скрипка. А вместе нам нужен тот, кто их слямзил. Я по своим каналам пошуршу, что интересного слышно. А если где мелькнет скрипочка, так я тебе сразу весточку пришлю через Романчика.

Доводы старого вора были убедительными, он искал то же, что и я. Выпустив Романа из ванной, я открыла дверь своим гостям, и через пять минут вор-аристократ Пьер, он же Козырный Туз, и его информатор Романчик, он же наследник дедушкиной профессии, исчезли за порогом квартиры.

От досады я швырнула в стальную дверь кружку прежних жильцов. Успех был так близко! Соберись, Охотникова, надо действовать!

Глава 4

Никаких версий, кто мог похитить Адама, у меня не осталось. После рассказа Пьера ДеШевреза я засомневалась в том, что мальчик исчез во время пожара. Адам, когда сработала пожарная сирена, оставался в классе, ведь я слышала, как он играет сквозь завывания пожарной сигнализации. Может быть, он от испуга спрятался в классе или в школе и до сих пор находится в состоянии шока. Мне было необходимо попасть в музыкальную школу, все осмотреть и восстановить события поминутно.

Я заехала домой, где тетушка Мила ждала на ужин из рыбного суфле, пирога со свежими грушами и нового сорта чая «Цветочный вальс». После целого дня на одной чашке кофе с коньяком аппетит у меня был отменный. Переодевшись в спортивный костюм, я заглянула к тете Миле, чтобы предупредить, что хочу прогуляться перед сном. Но тетушка дремала перед бормочущим телевизором, с раскрытой книгой на коленях.

Город видел третий сон, когда я добралась до здания музыкальной школы. Ворота на школьный двор были закрыты, двери на замке. Но для Евгении Охотниковой нет препятствий. Я перемахнула через забор, специальным устройством вскрыла замок и шагнула в черноту пустой школы. Класс за классом я вновь осматривала окна, мебель, инструменты в поисках следов Адама, заглядывала в каждый уголок, отодвигала шкафы и парты. Школа была совсем небольшая: десяток классов, скромный концертный зал для отчетных концертов и прослушиваний — пара десятков зрительских мест, сцена с фортепиано и подсобка со сложенными инструментами; туалеты в конце коридора и в изгибе этого же коридора кабинеты администрации с табличками «Директор», «Учительская», «Бухгалтер», рядом еще одна дверь, за которой хранился инструмент уборщицы. Дверь к директору открыть получилось в два счета, может быть, личное дело Адама Бланка даст мне полезную информацию.

Я методично перебирала бумаги в шкафу, когда услышала крик:

— Руки вверх, сдавайся, полиция!

Прямо на меня смотрел… пистолет.

В проеме двери с оружием в руках замерла та самая вахтерша, что во время пожара бежала с огнетушителем через толпу детей.

— Руки вверх или буду стрелять! — повторила свой приказ женщина.

— У вас пистолет ненастоящий. — Взмахом руки я выдернула пластиковую игрушку из рук охранницы. Резвая старушка припустила по коридору с криком: «Убивают! Пожар!» Я бросилась вслед, совсем не хотела пугать отважную пенсионерку.

— Стойте! Я не убийца! И не грабитель! Я тут сережку ищу бриллиантовую, потеряла днем, муж сказал без нее не возвращаться. Вы не находили?

— Ничего не видела, никаких бриллиантов. Шастают всякие, потом у нас не только сережки, дети пропадают. — Женщина затаилась в одном из классов.

— Ладно, ладно, признаюсь. Никаких сережек не теряла. Я няня мальчика, который пропал. Хотела осмотреть школу и класс, чтобы найти зацепки, куда мог исчезнуть Адам. Полиция все осмотрела, но не нашла никаких следов. Вот приходится самой этим заниматься.

Я вытянула из кармана купюру:

— Я заплачу, дайте возможность все обследовать. Очень неудобно с фонариком осматривать.

— Да смотри сколько влезет, красть у нас нечего. Мандолины с роялями одни. — Из соседнего класса вышла лихая охранница. Женщина была полноватой, в уютном желтом домашнем халате, накинутом на ночную рубашку, и вязаных носках. Она ловко сунула купюру в карман халата:

— Свет сбоку в каждом классе включается, после себя гаси, нечего электричество казенное жечь.

Еще несколько часов я проверяла музыкальную школу. В классе скрипки нашла свежие царапины внутри замка, кто-то испортил механизм, чтобы дверь заклинило. Больше ничего необычного, стандартный класс: шкаф с тетрадями, документами преподавателя, нотными грамотами, пюпитр, метроном, пара стульев, фортепиано рядом с окном. Старенькие деревянные рамы держатся на разболтанной щеколде, открыть можно одним движением, а от пола до подоконника совсем небольшое расстояние. Может быть, мальчик от испуга спрятался в классе, под партой или в шкафу, а потом вылез в окно, когда я уже бежала за Тузом вдоль дороги. Тогда почему он не возвращается, что его напугало?

В окно он вряд ли бы увидел что-то опасное — из класса открывался вид на огромный сугроб и ель, которая загораживала своими широкими лапами почти весь просвет. Обычный вид из окна районной музыкальной школы.

По коридору раздалось шарканье шлепанцев, в класс заглянула вахтерша:

— Ну чего, нашла, что искала?

Я только обессиленно махнула рукой.

— Ну пошли, кофем угощу тебя. Ты вон зеленая, всю ночь тут провела, — с сочувствием предложила пенсионерка.

В комнатушке сторожихи работал телевизор, стояла заправленная клетчатым пледом тахта, кипел чайник на малюсеньком столе. Женщина разлила кипяток по старым чашкам, щедро насыпала растворимого кофе из стеклянной банки.

— Меня Мария Геннадьевна зовут, — и подвинула мне чашку побольше.

— Извините, голова не соображает. Меня Женя. — От бессонной ночи все правила этикета испарились из головы. — Вы здесь днем и ночью работаете?

— Да, днем пол мою, ребятишек раздеваю и одеваю, а ночью сторожу. А чего мне дома делать, дети уже большие, в другом городе живут. А я без дела сидеть не привыкла.

— Извините, что напугала вас ночью, — вспомнила я о нашем ночном знакомстве.

— А я не из пугливых. А как ты внутрь-то зашла, все на запорах?

— Дверь открыта была. Забыли, наверное.

— Тут забудешь, кутерьма такая и днем, и ночью. — Мария Геннадьевна подперла крепким кулачком щеку.

Женщина очень хотела поболтать о произошедших событиях, и я дала ей такую возможность.

— Вы ведь пожар тушили сами, да?